Расставшись на этом с Тамарой, окрыленный ожиданием скорой встречи с любимым человеком, Иван Черешнин помчался на встречу с супругой Гулярой.

Главный врач 225-й московской поликлиники Борис Артурович Минкин с печалью вникал в квартальный список оформленных больничных. С прискорбием обнаруживая, что значительная их часть выписана его подчиненными друг другу. Из чего выходило, что во вверенном ему медицинском коллективе царит каламбурно нездоровая атмосфера. Но, насколько главврач знал ситуацию, никакого мухлежа в этом не было. Подчиненные ему коллеги хворали не метафорически, а буквально. У Минкина уже давно не вызывали удивления ни кашляющие терапевты, ни шаркающие ортопеды. Среди врачей 225-й было полно язвенников и неврастеников, почечников и ревматиков. Через одного они были с инфарктами (включая его самого). На таком общем фоне даже патологический алкаш гинеколог, с которым он хлебнул в свое время лиха, выглядел древнегречески здоровым атлантом. Большинство в этих медицинских напастях по привычке винило московскую экологию, но сам Борис Артурович полагал, что в большей степени «все от нервов». А как не быть нервным, работая в любой области, связанной с государственным здравоохранением, было вопросом без ответа в принципе.

Каждый снимал напряжение, как мог. Кто-то пил, как гинеколог. Кто-то орал на больных и подчиненных. Борис Артурович, сбегая от действительности, смотрел сериалы. Преимущественно на медицинскую тематику. Любимым у Минкина числился «Доктор Хаус». Его он смотрел не только из-за увлекательных перипетий сюжета, но и чтобы хоть краешком глаза глянуть на возможности нормально развитой, вовремя и в достаточных объемах субсидируемой медицины. Кроме того, как главный (и отнюдь не плохой!) врач, Борис Артурович невольно ассоциировал себя с главными героями сериала. Нет, он не представлял себя брутальным хромающим гением медицины, блестяще сыгранным Хью Лори, Борис Артурович скорее ощущал себя роскошной черноволосой красавицей с огромными печальными глазами – начальницей больницы «Принстон-Плейнсборо», Лизой Кадди. Ее проблемы были ему гораздо ближе и понятней (разве что тараканов в подвале ее учреждения представить было сложно). А вот несносным, строптивым Грегори Хаусом в его поликлинике были все остальные. С полным перечнем его пагубных пороков, равномерно распределенному по всему коллективу.

Но Борис Артурович все равно любил свою работу, и во всех обстоятельствах старался делать для нее максимум возможного. Его поликлиника не относилась к престижным и суперсовременным, но вполне справлялась со своей основной задачей – оказанием медицинских услуг районному населению. И в этом была его, Минкина, немалая заслуга – незаметная для многих работников коллектива. Вследствие чего, Борис Артурович жил в постоянном ощущении одинокости и недооцененности. Но с этим приходилось мириться. Тем более что всех своих секретов (например, насчет разработанного им «Плана») он все равно никому рассказать не мог.

Кстати говоря.

Со вчерашнего вечера Минкина поедом грызла тревожнейшая мысль: в сегодня в его поликлинику должны прийти из прокуратуры.

Что им известно? По какому вопросу? По телефону сказали, чтобы выяснить что-то по персоналу и пациентам. Наверное, какая-нибудь дурацкая жалоба, их всегда полно. Но… А вдруг это отвлекающий маневр? А на самом деле их интересует «План», который он уже начал приводить в действие? Если что-то всплывет, отступить назад ему будет непросто.

Борис Артурович почувствовал, как по спине поползли неприятные мурашки. «План» казался таким простым и изящным, что отказываться от него было бы крайне жалко.