- Но вы должны дать слово, что никто и никогда не узнает… - начал милорд.

- Мне случалось хранить тайны благородных джентльменов! – с некоторым даже достоинством поклонился Дженкинс.

Милорд покосился на экономку с дворецким, видимо, обдумывая, не выставить ли домочадцев вон – я даже дыхание на миг затаил!

- Трое знают – все знают[5]! – поняв его колебания, хмыкнул мистер Фокс.

Милорд лишь покачал головой, но выгонять, все же, не стал:

- Как вы, возможно, знаете, Дженкинс, правительство премьер-министра Питта, под предлогом сохранения Очакова для Турции, каковое Англии должно быть вовсе безразлично, настаивает на войне, наносящей ущерб обеим нашим странам. Мы же с мистером Фоксом пытаемся воспрепятствовать этому злу, делая все, дабы английская нация была осведомлена о проектах, противоречащих интересам страны. И надеемся, что общенародный глас заставит Кабинет мистера Питта отказаться от неправедного предприятия.

- Милорд, если об этом еще не знают, так разве в Индийских колониях, а Лондон гудит! – усмехнулся Дженкинс.

- Дороговато нам это гудение обходится! – фыркнул глава партии вигов.

- Мистер Фокс! – укоризненно протянул милорд.

- Вы, господин посол, по дипломатической своей привычке еще век политесы разводить станете! А я человек простой…

- Простой внук герцога и сын барона. – тихонько хмыкнул милорд.

- Так младший же – значит, простой! – уперся бывший министр правительства вигов. - Это у вас в России, сколько бы ни было сыновей графа, все как один сиятельства! Так вот! Нашими усилиями двадцать газет публикуют статьи, что война с Россией за чуждые нам интересы Турции несет британцам исключительно разорение. – снова повернулся он к Дженкинсу. - Газетиры перьями скрипят, наборщики с ног сбились… и всем нужны деньги! А ведь есть еще ораторы на площадях… и в светских салонах… и в парламенте, а те куда как дороже стоят! Так что влезли мы с милордом перед ростовщиками в долги: я – поменьше, он – побольше. Хотя там одни проценты… - он не закончил, только махнул рукой.

- Чтобы уладить наши денежные затруднения, некое… скажем так, влиятельное лицо… - подхватил посол. – Через некоего… скажем так, путешественника… передало нам… свою поддержку.

- И куда этот путешественник поддержку дел? – поинтересовался Дженкинс.

- В банк положил. – буркнул Фокс.

- А ваш секретарь, выходит, должен был эту поддержку забрать. – сделал вывод Дженкинс.

- Это десять тысяч-то фунтов золотом? – хмыкнул Фокс. – Надорвался бы!

Дженкинса бросило в пот. Дрожащей рукой он нервно оправил шейный платок. Даже Бартон на миг утратил свою невозмутимость. Только экономка так и осталась равнодушной, похоже, не понимая, о какой сумме идет речь.

- Чек он должен был принести, или заемное письмо, или что там ему в банке дали бы, чтоб нам расплатиться с ростовщиками без опаски!

- Сам я поехать никак не мог – джентльмены из правящего Кабинета мистера Питта могли связать приезд… того самого путешественника, и мой визит в банк. – продолжил посол. – На моего соотечественника… на путешественника, дважды пытались напасть, прежде чем он сумел доставить в банк всю сумму.

- Перестрелка в Сити! – вдруг щелкнул пальцами Дженкинс. Бартон с неодобрением покачал головой на этот вульгарный жест, но дворецкий Дженкинса больше не интересовал. – Теперь я понимаю…

- Юноша… мистер Вудс… - милорд покосился на прикрытое периной тело и торопливо отвел взгляд. - Отсылал большую часть жалованья матушке, весьма достойной вдове, а что оставалось, откладывал на образование для младшего брата. Его визиты в банк были регулярными, вот мы и понадеялись…