Джек моргнул, дернул головой налево, потом направо. Наконец отыскал взглядом крикнувшую и развернулся в ее сторону всем телом.

– Я тебе шею сверну, ты, чертова сука! – Язык у него заплетался, слова вырывались изо рта с шипением.

Девушка хихикнула.

– Не смей ржать! Я тебе покажу! – рыкнул он, шагая к ней.

Ноги его почти не сгибались в коленях и двигались, будто одеревенелые.

– Я отключу тебя от сети и вытрахаю все твои данные! – Форстер протянул к ней руку.

– Полегче, приятель, только попробуй! – Какой-то мужчина ступил вперед, заслонив девушку.

– И попробую! – Голос Джека сорвался на визг. – Я – неприкасаемый!

Пошатываясь, он шагнул к мужчине и вскинул кулаки.

Вдруг перед ним возникли три агента Внуба. Один принялся успокаивать девушку и ее знакомого, двое других схватили Джека.

– И что это вы делаете? – заверещал он. – Они оскорбили меня! Меня!

Полисмен заломил ему руки за спину, защелкнул наручники на запястьях. Другой повел его к полицейскому флаеру на другой стороне улицы. Выражение лица Джека мгновенно изменилось, словно его владелец выбрал одну из немногих доступных ему гримас.

– Что случилось? Куда вы меня тащите? Я знаю свои права! Вы не понимаете, с кем связались?! – Лицо Джека вместо праведного гнева выражало крайнее удивление.

У флаера, после короткой потасовки, Форстер вырвался и бросился наутек. Выражение его лица снова резко переменилось – теперь на нем было написано безумное блаженство. Он бежал неловко, едва сгибая оцепенелые ноги. Преследователи двигались гораздо быстрее. Его догнали, схватили, и он грохнулся наземь. Из рассеченной щеки закапала кровь, пачкая одежду. Однако Джек словно ничего не замечал.

На этот раз он позволил усадить себя во флаер. Дверь с лязгом захлопнулась, полисмены забрались на передние сиденья, и флаер взмыл в воздух. Джек ощутил, что рядом на заднем сиденье кто-то есть, повернул резко голову, замер, открыл глаза, снова закрыл. Лицо его стало совершенно равнодушным, пустым.

– Привет, Хьюго, – сказала лейтенант Корасон. – Я даже представить не могу, сколько законов ты нарушил, разгуливая в теле Джека.

– Я не Хьюго, я Джек.

– Хьюго, не вешай мне лапшу. Тебе же будет хуже.

– Мне пришлось! – плаксиво возопил Джек, а вернее – Фист.

– Ты управляешь его телом. Это нарушение законов Станции, а также твоей инсталляционной и пользовательской лицензий.

– Его мучили! Он отключился!

– То есть был повод считать, что его жизнь в опасности?

Повисло молчание. Вокруг потемнело – флаер влетел в Бородавку.

– Я спрашиваю: верил ли ты, что его жизни угрожает опасность?

– Нет.

– Вы вломились в ночной клуб «Царь-пантера», вошли в личный кабинет Пьера Ахматова. Его системы безопасности сообщили нам о взломе. Мы получили сигнал и от программ твоей клетки.

– Я же просил его не вламываться!

– И что с того?

– Мы расследовали преступление. Ахматов – мошенник!

– Да. Но в данном случае преступили закон вы.

– Программы Ахматова чуть нас не угробили!

– Зная, на что он способен, могу тебя заверить: вы отделались очень легко.

– А с какой стати ты вмешалась? Я б доставил хозяина домой.

Лицо Джека вдруг расплылось в усмешке: Фист переключил выражение, надеясь задобрить Корасон. Та вздрогнула – насквозь фальшивая гримаса показалась жуткой.

– Вы оба у Лестак на особом счету. Как только поступили сообщения о происходящем, она встревожилась и приказала мне разобраться.

– Может, просто высадишь нас у отеля?

– Нам необходимо удостовериться в том, что восстановлены нормальные отношения между тобой и Форстером. После этого мы выпустим вас. Ночь вы проведете в камере, под наблюдением.