Позже Гитлер скажет, что до этого времени, то есть до 29 июня, в его планы входило всего лишь «освободить начальника штаба (Рема) от его обязанностей и подержать какое-то время под стражей, а также арестовать ряд руководителей СА, преступность которых не вызывает сомнений… и обратиться к остальным с горячим призывом вернуться к своим делам».

«Однако, – заявил он в рейхстаге 13 июля, – в час ночи я получил… два срочных сообщения относительно боевых тревог: одно – из Берлина, где сбор был назначен на четыре часа дня… а в пять часов должно было начаться внезапное нападение; предполагалось оккупировать правительственные здания… другое – из Мюнхена, где сбор частей уже объявили; им было приказано собраться в девять часов вечера… Это был мятеж!.. В данных условиях мне оставалось принять только одно решение… Лишь беспощадное и кровавое вмешательство могло предотвратить расширение восстания… В два часа ночи я вылетел в Мюнхен».

Гитлер ни тогда, ни после не упомянул, от кого получил эти «срочные сообщения», но предполагают, что их прислали Геринг и Гиммлер. С уверенностью можно утверждать лишь то, что в них содержалось сильное преувеличение. Эрнст же не придумал ничего лучшего, как в ту субботу отправиться на автомобиле в Бремен, чтобы там пересесть на пароход и отплыть на Мадеру, где он собирался провести медовый месяц.

В ночь на 30 июня, в два часа, когда Гитлер, прихватив с собой Геббельса, вылетел с аэродрома «Хангелар» (близ Бонна) в Мюнхен, капитан Рем и его приближенные мирно спали на своих кроватях в гостинице «Ганзльбауэр» в Бад-Висзе, на берегу озера Тегернзе. Эдмунд Хайнес, обергруппенфюрер СА в Силезии, прежде судимый за убийство, известный гомосексуалист с бабьим лицом и могучим торсом грузчика, лежал в постели с каким-то парнем. По всей вероятности, главари СА были весьма далеки от мысли о мятеже: Рем даже оставил штабную охрану в Мюнхене. Было очевидно, что эти люди всю ночь предавались пьяному разгулу, а не занимались подготовкой заговора.

Гитлер и небольшая группа сопровождающих, к которой присоединились Отто Дитрих, начальник отдела печати, и Виктор Лютце, шеф СА в Ганновере, личность бес-Цветная, но зарекомендовавшая себя верным сподвижником фюрера, прибыв в субботу 30 июня, в 4 часа утра, в Мюнхен, обнаружили, что акция против «заговорщиков» уже началась. Майор Вальтер Бух, председатель партийного суда УШЛА, и Адольф Вагнер, министр внутренних дел Баварии, при помощи таких давних подручных Гитлера как Эмиль Морис, бывший уголовник и соперник Гитлера в любовной истории с Гели Раубал, и Кристиан Вебер, торговец лошадьми, когда-то служивший вышибалой в кабаре, арестовали мюнхенское руководство СА, включая обергруппенфюрера Шнайдхубера, являвшегося одновременно начальником полиции города. Гитлер, начавший взвинчивать себя до буйной истерики, обнаружил арестованных в здании министерства внутренних дел. Стремительно подойдя к Шнайдхуберу (бывшему полковнику армии), он сорвал с него нацистские знаки различия и осыпал бранью за измену.

С рассветом длинная вереница автомобилей, в которых сидели Гитлер и сопровождавшие его лица, помчалась в Бад-Висзе. Рем и его друзья по-прежнему находились в гостинице и крепко спали. Их грубо разбудили. Хайнеса и его молодого партнера стащили с кровати и выволокли на улицу, где по приказу Гитлера немедленно расстреляли. В номер Рема, как рассказывал потом Отто Дитрих, фюрер вошел один. Он бросил Рему одежду и велел встать. Потом приказал отвезти его в Мюнхен и поместить в тюрьму Штадельхайм, где шеф СА однажды уже отбывал наказание за соучастие в «пивном путче» 1923 года. Минуло четырнадцать бурных лет, и разошлись пути двух соратников, более, чем кто-либо еще, ответственных за рождение Третьего Рейха, за его террор и деградацию, остававшихся, несмотря на часто возникавшие разногласия, вместе в моменты кризиса, неудач и разочарований; подошла к концу буйная жизнь отчаянного, с лицом, покрытым шрамами, борца за фюрера и нацизм. Гитлер сделал то, что считал, очевидно, последним актом милосердия: распорядился оставить Рему пистолет на столе. Но тот отказался стреляться, будто бы заявив: «Если решено убить меня, пусть это сделает сам Адольф Гитлер». После чего, по словам лейтенанта полиции, выступавшего свидетелем на судебном процессе в Мюнхене в мае 1957 года, в камеру вошли двое эсэсовцев и в упор расстреляли Рема. «Рем хотел что-то сказать, – показал очевидец, – но эсэсовец знаком приказал ему замолчать. Тогда Рем, голый по пояс, встал по стойке «смирно», его лицо выражало презрение».