Вот еще пример того, насколько все определяется контекстом. Здесь я обмираю по благовониям. Если я впрямь застряла в Лондоне 1850-х навсегда, возможно, мне придется стать англиканской монахиней. Господи, надеюсь, до этого не дойдет.

Впрочем, ученый во мне все-таки победил, и я в конце концов посетила несколько подлинных исторических объектов. Снова и снова мне бросалось в глаза имя Мэри Исти – одной из жертв салемской истерии. Ребекка Ист, жена Фрэнка, упомянула, что происходит из этой семьи; буква «и» в фамилии потерялась за прошедшие три века. В типичной англосаксонско-протестантской манере Ребекка преуменьшила значение этого факта: мол, семьи в ту пору были очень большие, и несложно прикинуть, что у каждого второго или третьего белого американца есть предки из Салема. Но я чувствовала, что могу по крайней мере засвидетельствовать почтение.

И внезапно на меня накатило беспокойство, что время уже позднее и что-нибудь важное может произойти без меня. Так что я села в джип и, постояв в вечерних пробках, добралась до офиса. Не могу сказать, что сильно скорбела о неудаче своей поездки, ибо из нее вытекала возможность бесплатно поехать в Новый Орлеан, а это было круто замечательно.

Я приехала в офис под конец дня. Тристан спал на диване. Я стала готовить кофе в ультрасовременной кофеварке, доставшейся нам от изгнанных соседей. Пока она булькала и шипела, я от нечего делать машинально достала смартфон. На экране было сообщение от службы мгновенных сообщений Фейсбука.

«Буду ждать в вестибюле», – писала мне незнакомая венгерская женщина. Сообщение было отправлено в 9:04.

– Господи! – воскликнула я вслух. Как я умудрилась за целый день ни разу про нее не вспомнить?

Раздался механический треньк, и появилось новое сообщение: «Я прождала ВЕСЬ ДЕНЬ. Где вы были?» Она снова сменила фотографию профиля – теперь на абстрактное лиловое пятно.

Я растолкала Тристана. Он спал крепко, но тотчас проснулся, вскочил, отпихнул меня в сторону, не вникая, кто это, и принялся озираться.

– Это я. Успокойся.

– Ты меня напугала, – ответил он укоризненно.

Я указала на телефон:

– Посмотри.

Пока я показывала ее сообщения, нашу переписку и ее пустой профиль, внизу страницы с механическим треньком всплывали новые послания мисс Карпати: она видит меня онлайн, так почему я не отвечаю?

Тристан мгновение размышлял, глядя на смартфон.

– Владимиры этим всерьез занялись. Интригующе-дефис-подозрительно до последней степени. Ответь, что поговоришь с ней завтра. Сегодня у нас пробный прогон.

Я напечатала: «Извините. Буду у вас завтра вечером».

Тут же пришел ответ: «Из-за чего задержка?»

«Технические затруднения», – ответила я.

«С ОДЕКом?» – мгновенно напечатала она.

Я глянула на Тристана.

– Черт, – выдохнул он. – Кто она?

Потом подошел ближе, коснувшись меня плечом.

– Скажи ей, что не можешь обсуждать это онлайн, – прошептал он, словно боялся, что его подслушают.

Я напечатала его слова.

«Ты будешь со своим мистером Тристаном Лионсом? – напечатала она в ответ. – Я хочу с ним познакомиться».

Я глянула через плечо на мистера Тристана Лионса. Тот кивнул, глядя на экран.

– Мы могли бы поехать сейчас, – предложила я.

Он мотнул головой:

– Мы не знаем, во что суемся. Скажи, да, я приеду с тобой. Но завтра.

«С мистером Тристаном Лионсом, – напечатала я. – Завтра вечером».

«Приезжайте до 6 вечера, иначе труднее будет уйти из-за ночного режима охраны».

Мгновение мы оба таращились в экран. Потом Тристан мягко забрал у меня мобильный и бросил на диван.

– Не терпится получить объяснение. – Он устало улыбнулся. – Забавно, что она назвала меня твоим мистером Тристаном Лионсом.