– Что это? – спросил Милашка, принимая распечатку из рук начальника.

– Правила, – просто ответил Истомин. – Очень простые правила, которые нужны нам всем.

Как только дверь закрылась за Марией Васильевной, Скороходов медленно повернулся к Истомину и угрожающе посмотрел на него.

– Ну что, Томочка, вешайся.

Артем встал и пошел в сторону Сергея. Истомин встал и сжал кулаки. Ему еще не приходилось бить человека по-настоящему. Тренировки не в счет. Там были правила. Здесь их не было, и это настораживало. Сергей боялся, что разозлит Скороходова. А еще он боялся, что разозлится сам и изобьет придурка.

Скороходов на некоторое время замешкался. Что его заставило остановиться, можно было только догадываться. Может, он почувствовал угрозу, исходящую от Истомина? Когда Скороходов опомнился и все-таки решил довести начатое до конца, а именно встряхнуть зарвавшегося лоха, дверь в кабинет открылась.

– Все по местам, – сказал директор и, пропустив вперед Шерстнева, прошел следом.

– Тебе повезло, лошара, – прошипел Артем и пошел к своей парте.

Марии Васильевны так и не было. Вячеслав Андреевич заложил руки за спину и прошелся вдоль доски, сначала в одну сторону, затем в другую.

– Значит, так, дорогие мои, у Марии Васильевны случилась беда, – начал директор.

– Что, у нее любимая кошечка умерла? – выкрикнул Юра Терехин.

Такого он не позволил бы себе при Марии Васильевне. Такого бы при ней сделать не посмел никто.

Вячеслав Андреевич как-то грустно хмыкнул.

– Нет. Кошечки все живы. Ее дочь вчера попыталась покончить с собой.

В кабинете повисла тишина. Даже вечно копошащаяся Соня Стрункина затихла.

– Марии Васильевны некоторое время не будет. Русский и литературу буду вести я, пока она не вернется. – Вячеслав Андреевич подошел к столу и присел. – Итак, на чем вы остановились?

– Мы искали тетрадь Истомина, – выкрикнул Борисов.

– И что, нашли? – серьезно спросил директор.

– Да, но перед этим получили незаслуженных двоек.

– Ой ли? Борисов, ты – и незаслуженных? – Вячеслав Андреевич улыбнулся и заглянул в открытый журнал. – Аня, Савушкина, и ты тоже получила двойку?

– Да, – кивнула девочка.

– За что?

– Я не смогла ответить на вопрос.

– На какой? – директор терял терпение.

– Кто украл тетрадь у Истомина?

– Что, был такой вопрос?

– Да, – загудели ребята.

– А еще был вопрос: почему мы не начали урок? – пожаловался Скороходов.

Вячеслав Андреевич кивнул. Мол, да, такая программа. Ему осталось сказать: продолжим, чтобы класс завыл. Но он молчал.

– Дети, – вдруг сказал директор.

Для многих из них в пятнадцать лет услышать такое сродни оскорблению, но все молча посмотрели на мужчину.

– Я предлагаю остаток урока поговорить о вас и ваших проблемах.

Истомин почему-то вспомнил об отце. Сейчас Вячеслав Андреевич даже был похож на него. Сейчас начнется: «Из любой ситуации есть выход» и «Если что, ты обращайся». Но он начал немного не так.

– Проблема номер один – это вы сами, – тихо произнес Вячеслав Андреевич.

Как он и предполагал, они его возненавидели. Причем сразу же. То есть они никак не ожидали от него никаких правил.

– И что? – К нему подошла Света Лобанова. Женщина двадцати восьми лет с милым, ангельским лицом, располневшая после родов, как она всем говорила. Очень удобно. Не скажет же она, что, кроме курения, она еще и едой злоупотребляет. Жирной пищей. Истомин на секунду представил, как Светочка ест копченый окорок. Но не смог. Если честно, девушка ему очень нравилась. Он считал, что именно полнота делает ее более красивой.

– Что это? – повторила она вопрос.