– Конечно, – с некоторым вызовом ответила Ирина. – Мы были в пяти метрах.

– И в вас не попали с пяти метров? – удивленно спросил мой напарник.

– Может быть, не хотели? – предположил я. – Опять тот же трюк, что и с гильзой…

– При чем тут басни нашего друга Василия? – еще больше удивился Красавчик.

– Как пример, – пояснил я. – Нас хотели заинтересовать и подкинули гильзу, здесь тот же прием трансформировался в якобы опасную стрельбу по нашим сотрудникам.

– У тебя выводы всегда – хочешь стой, хочешь падай, – качая головой, сказал напарник. – Главное – на пустом месте. Ведь ты фактически утверждаешь, что здесь присутствует тот же почерк, что и в городе. С чего ты так решил?

– На пять звездочек, – протягивая руку, предложил я.

– Не буду я с тобой спорить! – возмущенно отказался Красавчик. – Во-первых, кто бы ни выиграл – пить будем вместе, а во-вторых, твои предсказания всегда сбываются…

– С тебя коньяк, – заключил я.

– Но мы же не спорили!

– Потому что ты сразу сдался, а это наказуемо, – со смехом ответил я и двинулся через пустырь к избушке Матрены.

Судя по свежим следам, стажеры, выскочив на крыльцо, ретировались в сторону правого угла избушки. Дверь же пострадала от автоматной очереди, направленной в ее верхнюю левую часть. То есть в ребят пули попасть не могли при всем желании. Я продемонстрировал напарнику, как двигались, убегая, наши сотрудники, и заодно обошел домик вокруг. Задняя стена была свободна от каких бы то ни было пристроек. К тому же она оставалась обычной, довольно плотной бревенчатой преградой. Пройти сквозь нее без предварительного выстрела из гранатомета было бы проблематично. Вернувшись в дом, я сообщил о своих открытиях Красавчику, а он торжественно вручил мне несколько стреляных гильз. На этот раз и калибр и маркировка вещественных доказательств оказались вполне обычными. Однако напарник продолжил изыскания и нашел отпечатки ботинок, которые существенно отличались от следов стажеров и рисунком протектора, и размером. Красавчик старательно обвел мелом несколько грязных пятен, а затем пометил места, где валялись гильзы.

– Все, как один, – пятками к стене, – выпрямляясь, заметил он. – И гильзы справа, как и положено. То есть они вошли в стерильно чистой обуви, замарали ее уже в доме и вышли…

– Вот именно, – торжественно ответил я и оглянулся в поисках еще каких-нибудь улик.

Меня заинтересовал маленький продолговатый цилиндрик. Сначала я принял его за нарушившую предположения Красавчика гильзу, так как лежал он не у правой стены, а у левой, под самым окном, но потом я наклонился и понял, что это окурок. Его бросили, не затушив, и он погас сам, упав в небольшую лужицу талой воды. Осторожно выудив улику, я внимательно осмотрел все имеющиеся на ней надписи и положил окурок в пакетик.

– Я могу тебе и целую сигарету предложить, – разглядывая мою находку, сказал Красавчик, – не надо будет «бычки» подбирать…

– Скажи мне, «юноша», откуда в деревне, в доме, где никто не бывает, свежий окурок сигареты с фильтром, да еще подписанный арабской вязью? – поднимая пакетик с уликой на уровень глаз, спросил я.

– Да, – согласился Красавчик. – И табак в ней какой-то зеленый, будто невысушенный… Но мелко порубленный…

– Гильза десяти миллиметров? – гордо спросил я, пряча улику в карман.

– Пожалуй, – не стал спорить напарник. – Единый почерк почти налицо.

– Почему почти?

– Потому, что все это отрывки из обрывков, – ответил Красавчик. – Что мы имеем конкретно?

– Гильзу и окурок неизвестного происхождения. И то и другое почему-то оставлено на месте происшествия после тщательного заметания прочих следов. Плюс – предупредительная стрельба поверх голов, – перечислил я.