Жарко мне не было. И даже странно стало, почему спросили, я вроде бы не потела.  

- Голова не кружится? Не тошнит?  

И вот тут, меня таки прошибло потом!  

Неужели в этом мире, признаки беременности проявляются уже через полчаса? Разве такое возможно?  

Но мне, пока что, и это не грозит, к счастью.  

Или он все же завершил дело? Хоть убей - не помню!   

От задумчивости аж в шат бросило, ноги резко ослабли.  

- Госпожа! Вам плохо?  

- Пить, - в горле просто скребло от резко подкатившей жажды.  

- Вирта, принеси! - обратилась одна служанка к другой.  

- Так не велено же! - насупилась та.  

- Что б она померла от жажды, тоже не велено! Бегом!  

- Может у повелителя спросить сначала?  

— Вот скинет она сейчас младенчика, он с тебя и спросит! - зашипела та, что затягивала корсет.  

- Да не могут два противоположных стихийщика так быстро зачать. Да еще без добровольного уговора. Прикидывается она, - пренебрежительно фыркала одна из служанок.  

А мне, меж тем, становилось все хуже. В теле поднимался жар, начало трясти, голова закружилась, и я начала падать, благо, служанки удержали. 

Девушки всполошились, закричали, двери распахнулись, и я услышала грозный голос Мирнара:  

- В чем дело?  

- Госпоже стало плохо, - пролепетала та, что секунду назад презрительно фыркала, не веря мне.  

- Почему? - мужчина бросился ко мне, взяв за руку, стал прощупывать пульс, трогать лоб и щеки, очень нежно, заботливо.  

- Она просила пить, - еле слышно проблеяла служанка, - но Великая не велела давать ей воды. Сказала, что госпоже хватит и одной капли, чтобы утопить нас всех.  

- Прочь пошли, тупые крысы! - рявкнул Мирнар, подхватывая меня на руки.  

Он вбежал со мной на руках в купальню и сразу прямо в бассейн. Опустил меня в воду и начал плескать ее на лицо.   

Вода подействовала как волшебный элексир. Мгновенно придала мне сил. Все как рукой сняло и жар, и дрожь, и головокружение. Дышать стало легко и свободно.  

Вода была мягкой, теплой, принимала меня словно ласковые руки матери.  

- Я здесь умру! Твоя мать меня заморит! - констатировала печальный факт, вовсе не для того, чтобы разжалобить. Просто так и есть.  

- Нет, не позволю.  - Мирнар Все еще обтирал мои щеки и лоб водой. - Она просто думала, что ты уже принадлежала Сургару. От того и относится так. Мать, есть мать. Теперь все изменится, ей придется считаться с тобой.  

-  Сомневаюсь. А что с  Сургаром? Ты убил его?  

- Мы драконы - есть первородные дети Всевышнего, суть наша - духи матери природы, облачённые в плоть, все мы, братья меж собой и убить друг друга мы не можем. Мы есть то, на чем держатся миры. Мы редко бываем в согласье друг с другом, слишком разнозарядные силы в нас заложил Всевышний. Побороть друг друга можем, обессилить на долгое время, но не убить совсем. Побежденные, просто уходят в другой мир, на некоторое время, набираться сил. Я максимально измотал ветренного для твоей же безопасности. Если он доберётся до тебя, то освободит душу от этого тела, понимаешь? Освободит для души Эвелин.  

- А в этом мире наступает дисбаланс сил без Сургара, получается? 

- У нас у всех есть дети, либо верные слуги, которые слабее нас, конечно, но, если что, подхватят нашу ношу пока мы на покое.  

- Значит, Водный Владыка вскоре вернется за дочерью? 

- Раньше отца, за тобой придут деверя и братья. И в твоих же интересах будет сказать им, что остаешься, что любишь меня. Они очень быстро поймут, что ты не та Эвелин, а что сделают, уже знаешь. Идеально будет, если уже понесешь младенца. Тогда, с тобой в любом случае, никто и ничего не сделает.