– Феликсу не обязательно глупости твои о монастыре женском слышать.

Алекс удивлённо глянул, но решил не возражать. Марк продолжал:

– В другой раз кузен составит нам компанию. Сейчас иди, Феликс, в таверну «Лихая Орлица». Знаю, название так себе. Но вполне пристойные комнаты вверху над трактиром. Так вот, иди туда, дорогу же знаешь?

– Знать-то знаю, только не будет ли меня там ловушка ждать?

– Обижаешь! Когда я кого предавал, во-первых? Во-вторых, знать не знал, что именно сегодня встретимся.

– Это верно.

– Иди в «Орлицу», спроси одноглазого Конрада.

– Издеваешься?

– Конрад вправду глаза лишился, совсем не так, как ты.

– Хорошо, спрошу. Что сказать этому Конраду?

– Скажешь, Марк прислал принять и рассчитать.

– Разве речь о деньгах меж нами велась?

– Так принято в банде нашей! Запомнил, что сказать?

– Запомнил.

– Ступай, не медли. Мы утром придём, лично проверю, что всё справлено.

– Рад был встретить тебя, кузен.

– А уж как я рад!

Феликс развернулся и побрёл в направлении таверны. Алекс и Марк какое-то время стояли в проулке. Наконец, Алекс спросил:

– Ты же сказал, он тебе кузен.

– Кузен, точно.

– Зачем же отправил его к нашему верзиле, научив паролю, по которому тот должен убить пришедшего?

– Подозрительна вся история, рассказанная Феликсом о службе в армии да бегстве оттуда. Ловят дезертиров споро, казнят ещё быстрее.

– Думаешь, он разыграл сценку перед нами с ограблением?

– Именно это и пришло в голову.

– Так ведь ты его первым узнал, не он тебя.

– И что? Не уверен я, что не наняли его, чтобы ближе подобрался и удар нанести неотразимый. Я же, поддавшись детским впечатлениям, подпустил бы его.

– Что-то всё-таки в твоём детстве не то было! Вот бы узнать, что именно.

– Не дорос ещё, чтобы в чужие дела нос совать. Помнишь, куда шли?

– Помню.

– Вот и пошли, пока светать не начало.

Марк и Алекс редко посещали этот город. Они бывали здесь только тогда, когда заканчивались запасы, добытые в набегах на обозы и склады. В остальное же время старались обходить стороной. Город их тоже почти не знал, а потому встречал тёмными окнами с опущенными ставнями, словно незнакомец, который смотрел и оценивал гостей сквозь прищуренные веки.

Город будто спрашивал: «Кто такие? Чего хотите? Можно ли вас пустить свободно по улицам гулять или отдать ночной страже – пусть расспросит с пристрастием?» Не одни лишь горожане, что обладали разумной душой, в приезжих сомневались. Сам город принимал далеко не всякого.

Кто-то мог бы спросить, как так – город выбирает кого казнить, а кого миловать? Он же не зверь или человек. Вместе с тем иначе и быть не могло в мире, который наполняла магия. Потусторонние духи здесь принимали активнейшее участие во всех делах.

Неудивительно поэтому, что бездушные с виду камни улиц и стены старинных домов имели подобие человеческой души.

Впрочем, теперь уже мало кто верил в то, что вещи одушевлены. Люди склонялись к мысли, что не сами по себе вещи обладают жизнью, а управляют ими знатоки древней магии, придавая вещам подобие жизни. Эти знатоки незаметно жили среди горожан и помогали им в трудные моменты.

Это в сельской местности, почти не скрываясь, обитали ведьмы, которые, правда, жили в основном в лесу, а не в самих сёлах. В городе сложилась иная ситуация. Нельзя было открыто промышлять магией. Испуганные потусторонними воздействиями горожане могли понять неправильно, накинуться на знатоков магии и жестоко покарать.

Маги обладали великими силами, но не черпали их из природных источников, таких как леса или горы. Город, в котором они обитали, не имел лесов и гор. Однако, здесь жили люди, которые питали злобу. Маги подкреплялись потоками дурных мыслей и чувств, исходивших от жителей города и направленных на тех, кто казался непохожим на остальных.