Конечно, можно было бы попытаться заказать доставку, но после Танькиного звонка, как по волшебству, связь пропала. Интернет тоже сдох.

Пока я поднималась, заметила, что как при моем выходе из подъезда, так и сейчас, наш дворник стоит напротив лифта в одном положении. Хм, странно. Может, ему стало плохо?

– Валерий Владимирович, у Вас все хорошо?

Ответом мне послужил невнятный чавк, после которого его голова, как в припадке, задергалась в мою сторону.

– Вам плохо? – ещё раз поинтересовалась я, невольно отступая на шаг назад.

С невероятной скоростью он кинулся на меня, но я успела увернуться. Покрепче схватив свою сумку-шоппер, бросилась по ступенькам вверх. И лишь на последнем пролете оглянулась. Все лицо и перед одежды нашего дворника были заляпаны в крови, а глаза его были бардовыми, словно, вот-вот выпадут из орбит. Недолго думая, я приставила магнитный ключ к двери и захлопнула ее за собой.

Ещё минут двадцать продолжались удары по ней, но потом постепенно стихли. Я прислушалась – после того, как он перестал колотить дверь, подъезд погрузился в протяжный мужской крик боли.

Да что же это происходит?

Интернета нет, телефон тоже бесполезен. После того, что сказали по телевизору, не очень-то хотелось выходить из дома. Но Оскар настаивал на вечерней прогулке. Что ж, не буду заставлять моего верного товарища ждать!

В подъезде из целующейся парочки остался только парень, который сидел, опустив голову. И сидел он в луже чего-то. Ладно, это не мое дело.

Смеркается.

На улице, вместо вечерней оживленности, было непривычно тихо. Обычно, в это время соседи с работы возвращались, а тут ни души.

Оскар повел меня в парк, где мы отрабатывали команды или просто прогуливались, помечая каждое дерево. В этот раз даже пёс вел себя подозрительно тихо, постоянно поскуливая и оглядываясь по сторонам. Судя по поведению, он чего-то боится, но определить причину страха не может.

В десяти метрах от нас раздался женский крик.

Оскар отреагировал мгновенно, потянув меня за собой. Какой-то мужчина напал на молодую девушку, и повалил ее на землю. Только странно выглядело это – он не пытался сделать банальную вещь, из-за которой, собственно, такие дегенераты и нападают на одиноких девушек.

Этот мужик словно обезумел – его глаза налились кровью, да и изо рта тоже сочилась она же вперемешку с ещё какой-то жидкостью. И он не собирался ее насиловать… Зубы клацали в паре сантиметров от нее, но она ловко уворачивалась. Оскар сорвался с поводка и вцепился пастью в руку мужика. Но тот на собаку даже внимания не обратил.

– Эй, мужик! – окликнул его. – Слышь, отвали от девушки.

Тот дернулся в мою сторону. Его клацанья не прекращались, вот только теперь он переключился на меня. Несостоявшаяся жертва, коротко кивнув мне благодарно, воспользовалась случаем, чтобы быстренько смотаться.

Мужик направился в мою сторону, извиваясь при этом в странных конвульсиях. Может, это какая-то разновидность шизофрении? Проводить опыты на себе я бы не стал.

– Оскар! – свистнул я пса. – Дружок, ко мне!

Нападающий остановился на мгновение, после которого он издал страшный рёв, погнавшись за мной. Мне не нужен был стиму, так что я быстро дал деру.

Когда какой-нибудь блогер-экстремал рассказывал о своих приключениях, слабо верилось, что выброс адреналина делает человека очень подвижным. Теперь я ощутил это на себе. Оскар тоже чуял опасность, поэтому не стал лаять на мужика, а послушно несся рядом со мной.

– А ну стоять! – воскликнул взявшийся из неоткуда полицейский. – Куда так бежим, молодой человек?