– Мама, – с трудом ответил Томми, – прости, пожалуйста. Я не хотел…

Она подошла и положила ладонь на лоб Томми.

– Господи.

– Нет, нет… – пробормотал Томми, – еще рано – Господи… Пока что только – твою мать…

– Томми!

А он рассмеялся и пополз на второй этаж, забыв разуться.

Прошло три или четыре дня. Томми сбился со счету, потому что шторы в его комнате всегда были плотно задернуты, и большую часть времени он спал. Хуже всего приходилось по ночам – часа в три он неизменно выпутывался из бредовых снов и подолгу ворочался, не в силах заснуть снова и не имея достаточно сил, чтобы хотя бы включить ноутбук.

Кризис миновал после ночи борьбы с германскими топорами. Утром Томми почувствовал себя настолько лучше, что потребовал завтрак. Миссис Митфорд принесла стакан теплого молока и теплые вафли с кленовым сиропом.

Томми с удовольствием съел вафли, а после смог встать и ополоснуться. В это время миссис Митфорд поменяла мятые простыни и прочее постельное белье.

Томми вернулся в свежую постель и улегся, надев чистую футболку. Шторы наконец раздвинули. Дневной теплый свет заполнил комнату.

– Томми, – сказала миссис Митфорд, заглядывая в комнату. – Я пойду на собрание.

Томми лишь рукой махнул, потом насторожился:

– А что, сейчас понедельник? Я неделю провалялся?

– К тебе пришел Алекс, – сказала миссис Митфорд, – я его впустила. Он за тобой последит. Тебе нужны салфетки? Вот они, справа, на тумбочке. И не пей холодного.

Она закрыла дверь, и Томми услышал приглушенный диалог: неразборчивый голос матери и отчетливое: «Да, миссис Митфорд! Конечно, я знаю, миссис Митфорд!»

Алекс вломился в комнату сияющий. От него несло сигаретным дымом и резким запахом мужского одеколона – не иначе как позаимствовал у отца.

– Слабак, – сказал он с порога. – Ты в обморок при виде тараканов не падаешь?

– Если только нахожу их в сумочке между ежедневными прокладками и косметичкой.

Алекс рассмеялся.

– Да, ты предупредил ход моих мыслей…

– Это несложно.

Алекс присел в кресло.

– Сильно болел?

– До глюк дело дошло.

– А, – спокойно сказал Алекс, – это не так уж плохо. Мне однажды такая телка привиделась… Легла на меня прямо сиськами, а я задыхался, но не стал никого звать… дышать нечем, а приятно. Это у меня грипп был. А у тебя что?

– Не знаю. Мать не любит обращаться к врачам, считает, что они пьют из нации кровь или что-то вроде того…

– Кстати, о крови, – оживился Алекс, – за неделю ничего не улеглось. Моран по-прежнему жаждет твоей крови и еще… хочет на… тебе в рот.

– Вот бли-и-ин, – простонал Томми, представив, как бешеный Моран бегает за ним по школе, спустив штаны с волосатой жопы. – Так и сказал?

– Да, говорит, руки об Попугайчика марать не хочется, а вот в рот ему наложить – это то, что доктор прописал.

– А откуда такие подробности? Он объявление вывесил, что ли?

– Нет, – Алекс поднял голову и посмотрел Томми прямо в глаза. – Я в курсе, потому что некоторым образом с ним сдружился.

Томми недоуменно покачал головой.

– Ты свихнулся? Он тебя десять лет от мусорного бака не отличал, а теперь вдруг сдружился…

Алекс ухмыльнулся.

– Полезные связи, друг мой, полезные связи. Я подошел к Хогарту, потрепался о том-сём… киношку обсудил. И заодно предложил побыть спортивным обозревателем футбольной команды. Я буду ездить с ними на матчи и освещать их в школьной газете, а еще мне дали местечко в местной газетенке. Посмотрим, как пойдет. Люди любят спорт и любят читать о достижениях своих детишек. Пришел на тренировку, пожал руку паре хороших людей… и знаешь, Моран тоже не так уж плох. Он отличный полузащитник.