Изучая видеозаписи из разных источников, я понял, что мое сердце бешено колотится. Теперь, это событие – не просто мое воспоминание.

Все было ясно видно. Я мог четко приметить каждый рискованный шаг и почти каждый промах. В этот момент дрожь в руках и ногах стала еще более ощутимой, чем когда я просматривал новостные сводки, – эмоции били ключом.

Нам правда повезло.

Проживая заново момент, когда шлюпка столкнулась с кораблем, наблюдая еще раз за тем, как член команды упал в воду, и чувствуя, насколько маленькими и ничтожными мы выглядели во власти волн, мне казалось, что это была история Давида и Голиафа.

Нам действительно очень повезло.

Повезло, потому что шлюпка выдержала столкновение. Повезло, потому что удалось спустить всех пострадавших с корабля. Повезло, потому что никто из ребят-волонтеров не пострадал.

По правде говоря, мне было нехорошо. Любой из них мог погибнуть там, работая в таких условиях.

И это было бы на моей совести.

Перематывая и пересматривая каждый момент, я снова и снова ставил под сомнение каждое из принятых мною решений. То, что я чувствовал прошлой ночью, точно нельзя было назвать определенностью, а о целеустремленности нечего и говорить. Прежде всего, я был ответственен за свою команду, она была в приоритете.

Доставить ребят живыми и здоровыми к женам и детям было моей обязанностью.

Не рисковал ли я больше, чем нужно?

Но как бы строго я ни критиковал самого себя, результат операции был мне известен. Восемь жизней мы спасли, все семь волонтеров возвратились на станцию – уставшие, с ушибами, но живые. Даже наша верная лодка класса Severn практически не пострадала. Ни пробоин, ни серьезного урона, только из привального бруса пришлось извлечь несколько фрагментов древесины. Это был отличный результат.

Несколькими днями позже я получил письмо от капитана фрегата Ее Величества Cumberland, который находился неподалеку, чтобы помочь в трудный момент той ночью. Прочтя его, я лучился гордостью за свою команду.

Текст письма: «Находиться на подхвате и наблюдать с удобной позиции за вашими упорными попытками спустить всех до одного членов команды на борт было величайшей привилегией. Вы управляли своей шлюпкой в невероятно сложных условиях. Ваши действия воплощали лучшие традиции RNLI и заслужили уважение всех участников операции».

По прошествии недель и месяцев шумиха вокруг спасательной операции улеглась. Но медленно я начал понимать, что спасение команды The Ice Prince было самым большим моим достижением за все время работы.

А я был рулевым старшиной шлюпки пару лет!

Это осознание стало чем-то реальным и ощутимым, когда мне поступил звонок из головного офиса Королевского национального института спасения на воде.

– Мы бы хотели наградить вас серебряной медалью RNLI за отвагу, – произнес голос в телефоне, – чтобы отметить ваши действия в ходе операции по спасению судна The Ice Prince в январе этого года.

Другие старшины шлюпок говорили, что операции вроде этой выпадают на долю команды, возможно, лишь однажды, и эта выпала мне. Моя ключевая операция. Я был благодарен за награду, но она не отмечала работу моей команды. Мне казалось, что каждый находившийся в ту ночь на борту нашей шлюпки заслуживал медали не меньше, чем я.

Если не больше.

Будучи полноценным членом команды, я всего лишь сделал свою работу. Направлял лодку, доставил нас к месту событий и составил план действий.

Другие парни, остальные волонтеры – это они сделали всю тяжелую работу и так много поставили на карту. В конечном счете целая команда постаралась, чтобы заслужить честь носить медаль аварийно-спасательной службы за работу на той операции. Я восхищался ими.