– А почему удивление можно, а истерику нельзя? – спросил Игорь.

– Потому, что удивление может помогать коммуникации с людьми и очеловечивать меня в их глазах, в то время как истерика, это полностью деструктивная эмоциональная реакция. Она просто не нужна, – сказал Призрак.

Они уже давно стояли перед каютой и не входили, продолжая разговор, как будто внутри его продолжить нельзя. Это была чисто человеческая реакция. У них сложилось ощущение, что их проводили до каюты, и тут они, как бы, прощались. Призрак действительно умел хорошо имитировать человека, хотя и оставался машиной и даже не пытался этого скрывать. Это и подкупало.

Барсику достался довольно большой технический закуток недалеко от шлюза.

– Тут пока ничего нет, но я принесу сюда чего-нибудь мягкого, чтобы тебе было удобно, – сказал Серафим, хотя, возможно, ты тут пробудешь недолго.

Барсик одобрил помещение, потому что сразу улёгся в середине.

Вскоре все собрались в рубке управления. Игорь, когда вошёл, даже присвистнул.

– Ничего себе! Вот это техника!

Пульт управления отсутствовал в физическом смысле. Было три кресла, а перед ними ряд проекций, с которыми можно было взаимодействовать. Карты, кнопки, даже рычаги были не настоящими, но имели вполне привычный, а где-то даже архаичный вид.

– Глобус! – скомандовал Серафим.

Прямо между ними появился глобус планеты. Судя по всему, в режиме онлайн, потому что даже облачность присутствовала на поверхности.

– Убери облака, – сказал Серафим.

Облака исчезли. Шарик был как настоящая планета в миниатюре.

– Это сохранённое изображение или трансляция? – спросил Игорь.

– Гибрид, – ответил Призрак, – основа сохранена, нет никакой необходимости загружать её каждый раз. А остальные данные я получаю из открытых спутниковых каналов. Сейсмическая активность, погода, если есть, то и изображение.

– То есть, мы можем даже себя увидеть? – спросил Игорь.

– Нет, – ответил Призрак, – себя как раз не можем. Я же призрак. Меня не видят ни оптика, ни другие приборы. Меня как будто нет. А раз вы внутри, то и вас тоже. Для всех мы исчезли, нас не существует.

– Есть определённые сферы, в которых нас можно увидеть, – сказала Лира и улыбнулась, – но люди этим практически не владеют. Так что, мы в безопасности.

– Какие сферы? – спросил призрак, и в голосе его опять было удивление.

– Ну, если по-простому, чтение мыслей на расстоянии ты не блокируешь, – сказала Лира.

– Это ненаучно. Все эксперименты на эту тему закончились неудачей. Мысли можно читать, только снимая точные данные об электрической активности мозга с тела, – сказал Призрак.

– Наука не всё знает, – сказала Лира, – но больше я тебе всё равно ничего не скажу. Это секрет!

– Хорошо, – тут же согласился Призрак, – я уважаю чужие секреты.

– Потому что у тебя есть свои? – хитро прищурившись, спросила Лира.

– Я машина. У меня есть некоторые данные, не подлежащие разглашению, например, касающиеся моего технического устройства, – сказал Призрак.

– Но ты же искусственный интеллект! – сказала Лира, – скажи, а если мы сильно подружимся, есть шанс, что ты расскажешь нам то, что сначала не собирался?

– Ничего нельзя исключать в полной мере, – сказал Призрак.

Лира заговорщицки подмигнула Игорю.

– Хочешь узнать, куда нас нужно отвезти? – спросила Лира.

– Естественно! – сказал Призрак, и в его голосе почувствовалась улыбка, – иначе мы никуда не полетим.

Лира слегка взмахнула рукой возле глобуса, и он начал медленно вращаться. Перед ними поплыли моря, континенты и острова. Все последние события были сконцентрированы в одной части планеты. Но Лире сейчас нужна была другая. Глобус сделал оборот на сто восемьдесят градусов, и она коснулась его указательным пальцем, чтобы остановить. Потом сделала движение руками в стороны, приближая нужный участок океана. Среди огромной безбрежной глади, находился одинокий остров. Не очень большой, но и не такой уж маленький. С одной стороны на нём были высокие горы, обращённые к морю практически отвесными склонами. С другой, эти горы переходили в равнину, которая выглядела совершенно райским местом. Леса, луга, озёра. По побережью песчаные пляжи. Множество лагун со светлой водой и почти белым песком.