К несчастью, Эрх может быть прав, и девушка вполне могла оказаться в одном из лагерей наподобие Жахжены. В голове не укладывается, как местные мужчины могут считать своих женщин товаром, инкубатором, годным только на то, чтобы воспроизводить себе подобных!

Перебирая перышки, несколько раз поцеловала друга. Куда придется, куда достала. Несмотря на толстую шкуру и обилие перьев уверена, Орхис чувствовал нежные касания, в ответ на каждое мне приходила волна тепла и любви.

Спустя какое-то время такого взаимодействия я вдруг стала ощущать, что у меня в груди вновь зарождается вибрация. Вибрация не искала выхода, она словно… резонировала с биением сердца Орхиса. Стала прислушиваться к собственным ощущениям. Чем ближе я была к шэрху, чем сильнее погружалась в его сознание, тем явственнее ощущала этот резонанс. Мы словно стали дышать в унисон. Сердца отбивали один ритм, точнее, его сердце и мой источник. Я ощущала каждый взмах крыльев Орхиса иначе, не так, как раньше. Закрыв глаза, словно погрузившись в сознание шэрха увидела мир иначе. Ночь раскрасилась в синий и серебро. Я вдруг отчетливо увидела воду внизу, звезды словно стали ближе, почувствовала… саму себя со стороны.

Испугалась. Резко распахнула глаза, вновь не видя ничего, кроме непроглядной темени. Орхис издал недовольный крик и мотнул шеей, выражая негодование.

- Не шуми, - шепнула, держась крепче.

Чуть успокоившись, бояться перестала. Напротив, теперь мне не терпелось понять природу такого взаимодействия, но для этого неплохо бы приземлиться, чтобы не рисковать понапрасну. Чтобы отвлечься, принялась вспоминала берега, на которых уже была в Острожье. Не Жахжену, нет. Про этот лагерь даже думать не хочу. Вспоминала домик Эльсинора, Тихора. Остров, на который отвозили с Орхисом больную девочку, участь которой в итоге оказалась совсем незавидна - стать любовницей престарелого лекаря, родить ему ребенка и оставить. Самой же вернуться к отцу, чтобы он снова ее продал и так по кругу.

Но и на тех островах можно найти хорошее. Тихор, что отнесся ко мне как к родной, укрыл, не выдал. Природа. Такой красоты, как на островах в Ирании нет. Ирания другая. Более обжитая, более застроенная и заселенная. Острожье же – настоящий край отступников, изгоев. Острова представлялись так ясно, словно прямо сейчас смотрела на один из них с высоты полета шэрха.

Орхис резко мотнул головой. Что? Почувствовала, что друг чего-то ждет от меня. Снова прижалась, пытаясь понять, чего он хочет. Закрыла глаза, стремясь и одновременно страшась снова погрузиться в своеобразный транс. И тут…

Птеродактиль резко мотнул головой, замедляясь, практически переставая шевелить крыльями. От его клюва потекло неясное лиловое свечение, окутывая, оплетая его всего и нас, замерших в разных позах. Плавным движением клюва, замерев на миг, мой высший шэрх разрезал ночь, будто вспорол пространство перед нами. Края разрыва ударили по закрытым глазам невероятным свечением. Все вокруг окрасилось слепящим лиловым светом. Не выдержав, распахнула глаза. Но от ослепительного сияния ничего невозможно было рассмотреть. Мои спутники проснулись и тоже щурились, силясь закрыться от внезапного яркого света. Отметила это краем глаза, полностью сосредоточенная на происходящем. Орхис издал громкий крик, на который охотно отозвался мой источник. Тут же почувствовала нарастающую вибрацию. Одновременно с тем откуда-то пришло знание, что мне нужно помочь своему другу, поделиться, поддержать. Прижалась к Орхису еще крепче, ладони опустила ему на голову, закрыла глаза, легко настраиваясь на него, делясь энергией, отдавая, становясь одним целым.