– А если начальник штаба прикажет вновь бежать за вами?

– Пошлешь его к чертовой матери!

– Я не могу, я рядовой! Меня за это посадят!

– Тогда вновь придешь! Вопросы?

– Никак нет, товарищ капитан!

– Свободен!

Отпустив посыльного, капитан протер взмокший вдруг лоб. Черт, а ведь он только что едва не убил Ирину. Вывернулась, сучка. Все замутила. Перевернула с ног на голову. Мразь. И как он раньше не раскусил ее? Но верно говорят, об измене жены последним узнает муж. Выяснить бы еще, с кем она загуляла? А лучше на месте застукать. Да проучить как следует. Ладно, все! Хорош. Личное в сторону. Надо, действительно, приводить себя в порядок и следовать в Часть. На 9.30 назначен вылет. Сейчас надо думать о войне. Чтобы выжить и вернуться. А уж по возвращении разобраться с женушкой по полной. Лишь бы она, тварь, какую пакость Вологодиной не устроила. Надо предупредить Галю и Валерку Игнатова попросить подстраховать Галину. Хотя Вологодина и сама себя в обиду не даст. Так! Собрались. Первое дело – бритье и душ. Контрастный, дабы протрезветь. Второе – одеться и идти в роту. Дальше по обстановке. Черт, как же голова раскалывается.

Капитан разделся, бросив одежду на диван комнаты, вошел в ванную. Встал под упругие струи воды.

В 8.22, все же похмелившись пивом (первый раз в жизни!) и приняв относительно сносный вид, Макаров захлопнул дверь квартиры, машинально бросив ключ в карман брюк. Вышел на улицу. На скамейке у подъезда сидел посыльный. Поднялся, увидев офицера:

– Это опять я, товарищ капитан. Начальник штаба в роте рвет и мечет. С ним еще один офицер, капитан, по-моему, начальник разведки.

– Тот тоже рвет и мечет?

– Нет! Тот все больше молчит. А майор орет. Как я вернулся, спросил, где вы? Я в ответ: будет через двадцать минут. Он как заорет: какие двадцать минут? Потом погнал матом и велел опять к вам бежать. Я прибежал. Сел на скамейку, а тут и вы. Накажут вас, товарищ капитан.

– Тебе-то, солдат, какое до этого дело? Ты о дембеле думай, все веселее станет!

Рядовой улыбнулся:

– До дембеля еще, как до луны пешком!

– Э, Петренко. Это тебе сейчас так кажется. Оглянуться не успеешь, как пролетят полтора года, и поедешь ты домой. К папе с мамой! Девушка-то на гражданке осталась?

– Осталась!

– Ждет?

– Пишет, что ждет! Сестра тоже пишет, что ждет, они подруги. А там, кто ее знает?

– Ты верь ей, солдат! Если любишь! Если чувствуешь, что и она любит, то верь!

– Вернемся, поглядим!

– Тоже верно! Но пошли, Петренко, в Часть, а то майор Гласенко голос сорвет.

Начальник штаба, увидев Макарова, крикнул:

– Что значит ваше поведение, капитан?

– А чем оно вам не нравится?

– Подразделению предстоит выполнение боевой задачи, а вы?

– Что я?

– Да вы пьяны?

– Неужели?

– Макаров, в чем дело?

Ротный обратился к командирам взводов:

– Осмотр личного состава провели?

Ответил остающийся в Части старший лейтенант Щукин:

– Провели, товарищ капитан!

– Бойцы готовы к выходу?

– Готовы!

– Тогда пусть Брылин с Герасимовым ведут группы к вертолетным площадкам.

– Есть!

Отдав распоряжение взводному, Макаров повернулся к начальнику штаба:

– Ты чего тут разорался, майор?

Гласенко от негодования чуть не поперхнулся:

– Как вы смеете обращаться ко мне на «ты»?

– Не нравится? А бойцам и младшим офицерам, думаешь, нравится, когда на них матерком? Или тебе можно?

– Я, я немедленно доложу командиру полка о вашем состоянии и поведении. И буду настаивать на отстранении вас от командования подразделением.

Макаров усмехнулся:

– А в горы вместо меня сам полетишь? Развеешься немного. В штабе скучно мозги сношать заместителям да помощникам, в горах повеселее будет. Особенно когда увидишь, как в тебя дух целится. Так что давай, докладывай, я не против замены. Хотя ты отвертишься, скорей Рубанюка вместо себя подставишь.