Видимо заметив нас, водитель резко прибавил скорости, и не доехав до Урала сотню метров, остановился. Двери машины открылись, и оттуда вышли трое парней, одетых в черные защитные костюмы импортного производства. Двое из них не скрывали своих лиц и были вооружены импортными штурмовыми винтовками, а третий был в черных солнечных очках каплевидной формы и не имел при себе оружия. Нужно было отдать должное этим ребятам, выглядели они очень эффектно. Вскинув оружие, они принялись методично расстреливать тварей, бегущих в их сторону. Когда стало ясно, что они не успеют, третий вытащил с заднего сиденья авто пулемет и у тварей не осталось шанса. Единственное, чего мы боялись в этот момент, так это то, что нас зацепит случайной пулей, или рикошетом. После того как запахло соляркой, я понял, что по крайней мере одну бочку они прострелили…

– Эй, придурки! Спускайтесь на землю и подходите ко мне. – кричал тот, что был в очках. Нагревшийся пулемет он просто бросил на асфальт рядом с собою.

– Мне этот тип уже не нравиться. – сказал я, когда мы шли в их сторону, переступая через тела военных. – Слишком высокомерный.

Матвей промолчал, ничего мне не сказав. Подойдя к внедорожнику, мы остановились в пяти метрах от троицы, только что спасшей нас. Тот, что был в очках, теперь мне удалось оценить его примерный возраст в сорок лет, заговорил первым:

– Так-так. Кого я вижу! Савельев Матвей Григорьевич… – сняв очки, он пристально посмотрел на Матвея, – Этой встречи я ждал очень долго…

По удивленному лицу Матвея я понял, что с этим человеком они знакомы очень давно…

– Может, для начала, расскажешь, кто они такие? – я полз по бетонному полу одной из казарм, куда нас с Матвеем бросили, предварительно хорошенько отделав, – Вот черти, по одному ничего не могут! – сплюнув скопившуюся во рту кровь, я с горем пополам сумел прислониться спиной к стене. Савельев лежал в трех метрах от меня на боку, и его лицо было сильно разбито, – Ну у тебя и рожа Григорьевич. Не одного живого места не осталось! – собрав остатки сил, я попытался порвать толстую нейлоновую стяжку, которой были стянуты за спиной мои руки, но из этого ничего не вышло.

– Ты на свою рожу взгляни. У тебя не лучше! – Матвей попытался сесть, но у него не чего не вышло, многочисленные ушибы доставляли ему боль, и мешали затянутые руки.

– Скорее даже хуже. Меня же вдвоем били. Савельев, ты же говорил, что бойца лучше себя не встречал! Что на крупную рыбку нашлась рыбка покрупнее?

– Шухов, ты же видел, бой был не честным, Хасан вколол себе наркотик. Вдобавок меня сильно нога подвела.

– Так кто все-таки такой этот Хасан, расскажешь? – я попытался сделать один трюк, который иногда показывают в фильмах, чтобы стянутые руки оказались спереди, но у меня нечего не вышло, – Вот гады! Умно стянули, не освободиться. Значит времени у нас полно. Я тебя внимательно слушаю…

– Хасан Ишмуратов, мы практически вместе начинали. Но десять лет назад он ушел из ФСО в наемники, и с тех пор работал на наше правительство. Делал разные грязные делишки. Я о нем практически нечего не слышал с момента его ухода. Вернее, меня совсем не интересовала его судьба. – сумев доползти до стены, Матвей умудрился сесть, и прислониться к ней спиной.

– Это мне ясно. Что ты ему такого сделал, что он до сих пор настолько зол на тебя? – спрашивая его, я попутно осматривал помещение на предмет режущих предметов.

– Хасан всегда был высокомерным человеком. Везде и во всем он хотел быть первым. Но ему это не удавалось, первым был я. А он всегда был позади меня. Он тренировался, чтобы стать лучше, но так и не смог превзойти меня. И когда пришло время назначать новых командиров, должность о которой он мечтал, досталась мне, и Хасан, не сумев признать моего лидерства, покинул службу…