Спустя пять минут, после начала боя, мы стояли в трех метрах друг от друга, и тяжело дышали. Первым заговорил лесник:

– Тебе повезло… Игнат… было бы мне тридцать лет… я бы тебя уложил…

– Бы мешает… Я тоже не бодр и свеж после всего пережитого!

Матвей Савельев, хлопая в ладоши, подошел и встал между нами, обращаясь к леснику:

– Ну что, Михаил Филиппович, проспорил ты мне! Говорил я тебе, что Шухов неплохой боец. Вышел бы с тобой я биться, уложил бы за двадцать секунд!

– Да ну вас. – лесник сплюнул кровь изо рта, и направился в избу. Открыв дверь, он остановился и произнес, – Игнат, готовься, сейчас шить будем. У тебя вон вся башка разошлась!

Дотронувшись рукой до щеки, я обнаружил, что она вся в крови. Савельев подошел вплотную, и посмотрев, сказал:

– Да, походу будет больно! – и развернувшись, направился к сидящему Тейлору.

– Матвей, это что такое было? Какой еще спор? – спросил я Савельева, который в этот момент поднимал на руки Чарли Тейлора.

Матвей мне не ответил, а просто направился ко входу. Зато за него ответил Чарли:

– Они с лесником поспорили, кто кого уложит. Матвей сказал, что ты выиграешь, а лесник с казал, что он тебя одним ударом свалит!

– А ты за кого был? – спросил я его, и Матвей остановился у входа, и развернул Чарли лицом ко мне.

– Я сказал, что лесник победит! А ты дурак, не мог даже проиграть нормально!

– Давай шагай отсюда! – улыбаясь, сказал я.

– Пошел ты Шухов! – и они вошли внутрь.

Я смыл кровь с лица водой, оставшейся в ведре, и сев на лавку, стал ждать Михаила Филипповича. Он пришел через пару минут, неся в одной руке небольшой чемоданчик из нержавейки, а в другой бутылку, все с тем же травяным чаем.

– На выпей, пока я все приготовлю. – сказал он мне, протянув напиток.

Я сделал несколько больших глотков, не чувствуя вкуса из-за жажды, и поставив бутылку на лавку. Мы приступили к делу: сперва он срезал при помощи лезвия старые нитки, а затем принялся обрабатывать рану перекисью водорода. После обработки он начал шить. Было довольно больно, но лесник справился за пару минут.

– Ну вот, все сделал. Я конечно не хирург, у меня пальцы слишком толстые, поэтому шрам большой останется. Но за пару недель заживет! – договорив, он сложил все обратно в чемоданчик, и продолжил, – Игнат, ты уж на меня не сердись, натура у меня такая, люблю подраться с хорошим противником!

– Все нормально. Бой и вправду был хороший. Честно, если бы вы не разжали хватку в первый раз, я бы проиграл.

– Ну значит не судьба мне тебя выиграть. В другой раз нормальный спарринг проведем. – Михаил Филиппович немного замялся, а потом продолжил, – Игнат, тут такое дело. Спросить хочу. Скорей всего, это просто совпадение, но вдруг! Матвей назвал тебя по фамилии Шухов! Имя Алексей Шухов, что-нибудь говорит?

Мне стало очень интересно почему он назвал имя моего отца, и я ответил:

– Шухов Алексей Иннокентьевич, мой отец. – в глазах Михаила Филипповича я увидел удивление.

– Игнат, а где твой отец служил, не подскажешь? – произнес он.

– Пятьдесят шестая Отдельная Гвардейская Десантно-Штурмовая Бригада. Воевал в Афганистане до самого вывода войск. В восемьдесят девятом уволился из армии…

– А в девяностом родился ты! – продолжил за меня Михаил Филиппыч.

На глазах лесника выступили слезы, и он вцепился, крепко обнимая меня и приговаривая:

– Леха Шухов, хоть не с тобой, так с сыном твоим встретились! – отцепившись от меня, он продолжил, – А я смотрю, черты лица знакомыми показались, но значения не придал. Игнат, скажи мне, как отец, он жив?

– Нет, отец погиб. И мать вместе с ним…