Она так и сказала, ничуть не смутившись, – лохня. Анжелка скривилась и презрительно глянула на меня, как будто это я ее обзывала.

На следующую свадьбу точно позову только тех, кого я лично буду рада видеть.

- Главное, чтобы их не путал тамада! – На крыльцо, расталкивая гостей, выскочил парень с микрофоном. Следом за ним протискивалась мама, неся на высоко поднятых руках каравай.

Как я ни просила родителей избавить нас от устаревших традиций, они согласились убрать только выкуп невесты. И то, потому что папе нужно было собирать и организовывать гостей, и он сказал, что до приезда в клуб мы можем хоть в парке на лавочке просидеть, а вот с 17.00 все должно быть идеально. То есть по его плану.

Пока меня радовало только то, что наша тамада не была похожа на Эйфелеву башню из загса и вместо нудной тетушки – бойкий молодой человек.

- Гости дорогие, Владислав! Приятно познакомиться! – Парень спрыгнул с крыльца, повернулся к встречающей толпе, поклонился и знаком показал, чтобы все зааплодировали.

- А вот и наши молодые! Катерина и Кирилл. Встречаем!

Пока гости купали нас в овациях, Владислав наклонился и шепнул мне на ухо:

- Не кисни, лицо попроще. Половину лабуды от твоего папаши я вычеркнул. Потерпи до первых трех рюмок, дальше будет веселее. От каравая, к сожалению, не отмазаться.

Каравай – не самое страшное событие свадьбы. Гораздо сильнее меня пугало требование публичного признания новой мамы. Это когда раскрасневшуюся и замученную невесту отрывают от канапе и заставляют встать или вообще выводят в центр зала и требуют честного ответа, как она теперь будет называть свекровь.

На версию «тетя Света» или «Валентина Андреевна» гости обычно разочарованно гудят. Сплотившись, они пьяно требуют от бедняжки срочно назвать эту почти постороннюю женщину мамой.

Надо же, а вот и первый очевидный плюс нашего внезапного разрыва с Антоном – мне не придется позориться и временно сбегать со свадьбы. Ведь родители Кирилла, по нашей легенде, в командировке и вернуться никак не могут.

- Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай! – Затянул грузный мужчина в бордовом бархатном пиджаке и галстуке-бабочке, с которой он походил на конферансье где-нибудь в филармонии. Вроде, это и был тот самый троюродный брат из Абакана.

- Вы прослушали арию из оперы «Я свернул не туда, не ругайтесь на меня». А сейчас слово предоставляется родителям невесты! – Владислав протянул микрофон маме, но она кивнула на отца.

- Дети мои, у вас сегодня знаменательный день! – Бодро начал папа, но я видела, что настрой дается ему нелегко, он нервничает и тщательно подбирает слова. – Пусть дом будет полной чашей. Счастья вам и… всего хорошего.

Папа резко замолчал, отвернулся к маме и принялся поправлять несуществующие складки у рушника, на котором она держала каравай. Наверняка все еще злится на меня за смену планов и впереди у нас серьезный разговор. Я даже знаю, что он скажет. Не уважаю, не ценю его хорошее отношение, неужели хотя бы нельзя было сделать так, как ему надо.

Ага, если бы это был раз.

- …а еще любви, взаимопонимания, долгих лет совместной жизни и здоровеньких детишек! – подхватил тамада. В толпе раздался одинокое «Горько!».

- А вот насчет этого рановато! – Владислав снова протянул микрофон маме, но она зыркнула на него так строго, что он не стал больше приставать.

Вот жеж блинский… про «горько» я и не подумала. Под прицелом сотни пар глаз мне точно не удастся отмазаться от этой, пожалуй, главной свадебной традиции. Я украдкой взглянула на Кирилла. Мужественное лицо, красивые четкие губы, не пухлые вареники и не тонкие ниточки, а идеальные классические губы. Наверняка мягкие и теплые.