Лева записывал для Нины текст, следователь негромко объяснял ей:

– Нам нужно послушать один женский голос. – Нина кивнула, следователь хотел предварительно разговорить ее и спросил: – Как здоровье Гладиатора?

– Гриша? Спасибо, здоров. – Нина сразу оживилась. – Он вообще у нас крепыш, не жалуется, веселый, порцию свою сегодня хорошо поел. Скоро в Европу едет.

– Вас возьмет?

– Возьмет. – Нина улыбнулась. Разговаривая о лошадях, она преображалась, от всей ее сдержанности не оставалось и следа.

– Пожалуйста, – Лева протянул Нине лист.

Нина читала, морщась, удивленно спросила:

– Костюм стоит рубль двадцать?

– Нет, но она вас поймет, – ответил Лева.

Вчера он слышал, как Аня говорит Наташе, что оставила продавщице комиссионного магазина свой телефон, хочет купить брючный костюм. На этом Лева и собирался сыграть. Нина перечитала текст несколько раз, следователь поставил ей телефон на колени и сказал:

– Сядьте свободнее, легче говорить будет.

Нина послушно откинулась на спинку кресла, набрала номер. Снимая параллельную трубку, Лева вспомнил, как вчера у него постепенно появилось ощущение, будто голос Ани ему хорошо знаком. Когда они ехали в машине, Лева спросил у девушки номер телефона, она почему-то соврала, сказала, что телефона нет. Он запомнил адрес и по справочному узнал: в доме, где живет Аня, телефон есть только в ее квартире.

В трубке звучали длинные гудки. Нина вопросительно взглянула на следователя, и в это время резкий женский голос ответил:

– Да. Говорите.

– Позовите, пожалуйста, Аню, – сказала Нина.

– Я на проводе.

Лева не узнавал ни голоса Ани, ни голоса незнакомки.

– Добрый день, – читала по бумажке Нина. – Я слышала, вы интересуетесь брючным костюмом.

– Да. Да. Вы от Ксюши? – голос подобрел, и Лева узнал Аню.

– Нет, но мне сказали… – сообразила ответить Нина.

– Верно. Не имеет значения. – Аня заговорила веселее. – Что вы можете предложить?

– Италия, – ответила Нина, – цвет морской волны, брюки с манжетами, карманы накладные.

– Что вы хотите?

Нина растерянно взглянула на Леву, тот, закрыв трубку рукой, подсказал:

– Сколько стоит.

– Рубль двадцать, – чуть запнувшись, ответила Нина.

– Надо взглянуть. Какой размер?

– Сорок шесть – сорок восемь.

Лева умышленно написал размер больший, чем Ане нужно, чтобы удобнее было прервать разговор.

– Милочка, – разочарованно протянула Аня, – я не доярка колхоза «Красный богатырь». Сорок четыре. Это максимум.

– Сорок шестой вполне приличный размер, – обиделась Нина. – Или вы балерина?

– Не балерина, – передразнила Аня, – но задница у меня сорок четвертого размера, и я не кормящая мать.

– Не подходит? – решительно спросила Нина.

– Сорок четыре, милочка, очень прошу…

– Оревуар. – Нина положила трубку, но Лева ее не положил и слышал, как Аня продолжала говорить:

– Минуту, милочка. Если у вас будет сорок четвертый…

Лева опустил трубку. Самое обидное, что эксперимент не дал ни положительного, ни отрицательного результата. Лева и узнавал и не узнавал голос незнакомки.

Хозяин кабинета сочувственно спросил:

– Не понял, Лев Иванович?

– Не понял, – согласился Лева. – Оставим как версию?

– Оставим. – Следователь повернулся к Нине. – Спасибо за помощь, Нина Петровна. А сейчас вот вам журнальчик, – он взял с журнального столика несколько экземпляров, протянул Нине, – посидите в коридорчике. Мы тут кое-что обсудим, затем Лев Иванович вас проводит.

– Благодарю, мне пора на работу, дорогу я найду. – Нина смотрела независимо.

За последние сорок минут у следователя в третий раз изменился голос.

– Оставьте, Нина Петровна. Я вам сказал – подождите, и вы подождете, Лев Иванович вас проводит, купит по дороге цветы, я хочу, чтобы ваши сослуживцы видели, как он за вами ухаживает. В дальнейшем ни он, ни я не станем вам объяснять свои поступки. Помощь следствию не благодеяние, а священный долг каждого нормального советского человека. – Он четко выговаривал каждое слово, Нина стояла перед ним и выслушала все до конца. – Мы защищаем социалистический правопорядок. Жизнь человека священна, убийца должен быть выявлен и наказан. Один раз вы нам помешали, больше мешать не будете. – Следователь взял Нину под локоть, подвел к двери, открыл ее. – Сидите и ждите.