Матвей не знал, сколько всего миров. По его подсчётам где-то триста двадцать. Другие двойники тоже называли приблизительно эту цифру. Точно не знал никто. Кроме Бога, конечно. Но он на вопрос о количестве миров никому так и не ответил.

Несмотря на громадное множество параллельных реальностей, Матвея чаще всего соединяло с девятью двойниками: Богом, Зоо, Барыгой, Жигало, Трупом, Цыганом, Агентом, Роботом и Детсадом. Остальные попадались намного-намного реже. Бывало даже, что после семи лет еженощного общения с другими вселенными, зеркало впервые соединяло с каким-нибудь из двойников. Из чего Матвей сделал вывод, что его подсчёты о количестве других миров могут быть в корне неверны.

Последний раз такое событие произошло десять ночей назад, когда в три утра зеркало соединило с Мясником.

Матвей даже не сразу узнал этого двойника. Если быть точнее – то не сразу узнал самого себя в худом, заросшем человеке со стеклянным взглядом. А потом вспомнил, что об этом индивидууме ему пару лет назад рассказывал Барыга.

Барыгу тяжело чем-то удивить. Он всегда под кайфом, да и повидал много разных моральных уродов, готовых за дозу перерезать горло матери. Однако даже на него Мясник произвёл впечатление.

В ту ночь Матвей понял, чем именно Мясник произвёл такой эффект на Барыгу. Оказалось, он маньяк. Убивает исключительно молодых женщин – проституток. Или тех, кого считает проститутками. Джек-потрошитель двадцать первого века. Матвей не смог долго разговаривать с этим двойником. У того основательно заехали шарики за ролики, и никакой внятной беседы с ним вести не получилось. Матвею даже не удалось выяснить, чем Мясник зарабатывал на жизнь. Двойник лишь не мигая смотрел в зеркало и рассказывал как убивал. Начиная с последней жертвы. В мельчайших подробностях. Матвей быстро понял, почему этого двойника прозвали Мясником. Он не просто убивал… Он разрезал тела на мелкие-мелкие куски. Судя по всему, ими и питался.

В ту ночь Матвей сделал то, что совершал крайне редко – резко разорвал связь с параллельным миром. Просто потому, что уже не мог слушать о собственных зверствах. Не мог смотреть на такого себя. Почему этого двойника не посадили, желательно навсегда, он не знал. Может, в его мире нормально убивать проституток? После всего виденного Матвей бы не удивился такому повороту.

Зеркало пошло рябью и уже через несколько секунд показало Матвея Котова из параллельного мира, который сидел на потрёпанном офисном стуле. На его голове, как всегда, будто случился взрыв. Длинные растрёпанные волосы торчали в разные стороны. Жидкая борода свисала некрасивыми сосульками. В момент, когда зеркало соединило два мира, он пил пиво из пятилитровой удлинённой стеклянной бутылки. Матвею всегда казалось, что это самая неудобная тара, в которую можно налить пенный напиток. Однако в мире Писателя – это самая обычная посуда для пива.

– Представляешь! Я, в общем, конкурс выиграл! – выпалил Писатель, резко убрав удлинённую пятилитровую стеклянную бутылку ото рта. Он сделал это настолько быстро, что по бороде потекло светлое пиво. – Точнее проиграл!

Матвей одновременно обожал и не любил общаться с Писателем. Внешность этот двойник имел отталкивающую. Да и его привычки вызывали неприязнь. При этом стоило с ним заговорить на какую-нибудь философскую тему, как Писатель начинал так умно рассуждать, что Матвею хотелось его слушать бесконечно.

– Что за конкурс? – из вежливости поинтересовался Матвей.

– Сейчас, в общем! – двойник вновь приложился к бутылке, которую держал двумя руками.