– Сейчас слушаем порядок работы. Криминалисты осматривают тело и вслух называют все найденные улики. Боевики внимательно слушают и строят предположения, – все так же мрачно и бесстрастно сообщил магистр. Но я сомневаюсь, что Рина и Далин его слышали. Они с ужасом смотрели на распростертое на полу тело.

– Что стоим? Приступили! – рявкнул он и добавил: – Адептка Серас в осмотре не участвует. – Быстрым шагом подошел ко мне и, вцепившись мертвой хваткой в руку повыше локтя, оттащил от остальной группы. Я поморщилась от боли, но молча прошла за ним.

– А теперь подробно рассказывайте, адептка, что вы здесь делали? – холодно вопросил магистр, разжав наконец пальцы.

– В каком смысле? – нахмурилась я.

– Я встретил вас в нескольких метрах от места убийства, в примерно установленное время смерти, – сверля меня глазами, заявил он.

Я похолодела. Похоже, мы нажили себе большие проблемы.

– Выкладывайте, адептка, – повторил он свое требование.

– Все, что я могла, я вам еще вчера рассказала. – Так, спокойно, спокойно. Глубокий вдох и выдох. Как можно меньше лжи, как можно больше правды. Или полуправды.

– То есть вы потеряли кота и искали его ночью в подвалах? Все еще неубедительно.

– К сожалению, у меня есть только такое оправдание, – развела я руками.

Магистр нахмурился:

– Хорошо. Значит, вчера вы собирались ложиться, но ваш кот выскочил за дверь и вы ушли его искать, правильно?

Я лишь кивнула в ответ.

– Почему тогда на вас был дорожный плащ?

– В коридорах вечером холодно… – Голые факты, никакого вранья.

– Допустим, – продолжал он, пристально рассматривать меня. Подозреваю, что он бросил какое-то заклинание, определяющее ложь, вот и отслеживает теперь реакцию. Спокойно, Касси. Мы же после перевода не снимаем амулет, подавляющий подобные штучки, так, на всякий случай… Все верят в то, что мне угодно, так что главное – больше уверенности в себе. Магистр тем временем продолжил допрос: – С какой стороны вы вошли в этот коридор?

– Не знаю. Я же говорила, что не вижу в темноте, – тяжело вздохнула я.

– Почему же вы были без очков? – попробовал он меня подловить. Не получится, уж простите.

– В комнате я ориентируюсь и без них, а к вечеру глаза от очков устают. Я сняла их и не успела схватить, когда убегала за котом. – И снова ни слова лжи! У себя я действительно хожу без очков, потому что в них не нуждаюсь, а то, что глаза устают, – правда.

– То есть вы ничего не слышали и не видели? – Прочувствовав, что я не вру, он ослабил хватку взгляда, и я смогла вздохнуть чуть свободнее.

– Слышала, – решила я выдать толику правды. Это же Курсо! Да, мы никогда не были друзьями. Но он был одним из нас. – Я слышала какие-то шаги неподалеку. Поэтому громко и не звала кота, побоялась… – потупила я взгляд, вспомнив, как кричала потом.

– С какой стороны вы их слышали? – тут же ухватился за зацепку магистр.

– Я не знаю. В темноте сложно сориентироваться в звуках. Могу только сказать, что к тому времени, как дошла до вас, они уже затихли. – Я сама силилась вспомнить, с какой стороны попала в роковой коридор и как вышла к этому месту. Но горькая правда в том, что в темноте я действительно могла зайти туда как угодно. Чуть позже я пройдусь по переходу еще раз, уже с освещением. Жаль, у него несколько дверей-выходов, и ночью я свернула в первый же, решив, что открыл его именно Хран.

– Больше ничего не видели? – в последний раз уточнил преподаватель и довел меня до точки.

– Послушайте, – чувствуя подходящую злобу, отчеканила я, – вы что, считаете таким подозрительным, что я ничего не видела? Думаете, я его убила, а теперь ждете, когда проболтаюсь? Тогда просто загляните в личное дело, где подробно расписано, что у меня, благодаря халатности нашей любимой администрации, химический ожог глаз третьей степени. Не подлежащий восстановлению. Счастье, что я на стены не натыкаюсь. Даже если бы я кого и встретила, то вместо детального портрета смогла бы описать вам большое расплывчатое пятно. – Я едва отдышалась от тирады.