– Шальная ты, Ритка, честное слово. – Корсаков покачал головой, подхватил два ее увесистых чемодана, доказывающих всю серьезность намерения провести рядом с ним несколько недель, и, вполне довольные друг другом, они зашагали к подъезду.

Дверь хлопнула, и перед самым носом Ивана вдруг очутился Роман Новиков, тот самый шебутной рабочий, который устроил драку со здоровяком Маргулисом и наговорил много непонятных гадостей самому Ивану. В корсаковском подъезде делать ему было совершенно нечего.

– Ромка, ты что тут? – ошалело спросил Иван.

Тот шмыгнул носом, скосил глаза на красавицу Риту и довольно невозмутимо ответил:

– Так я за вами приехал. Из порта.

– А в квартиру зачем поднимался, если я во дворе? – Корсаков был убежден, что за визитом неприятного парня кроется какая-то тайна.

– То, что машина во дворе стоит, я конечно, увидел, но то, что вы в машине, на ней написано не было, – нахально ответил Роман. Окинув долгим оценивающим, очень мужским взглядом Риту, он перевел глаза на Ивана и понимающе усмехнулся. Корсакову моментально стало жарко. Он просто физически ощутил, как то ли свекольная, то ли помидорная краснота неровной волной заливает его лицо. Вот тоже еще глупость, стесняться какого-то Ромки.

– В конторе сказали, что вы за документами домой уехали, вот я и рванул к вам. В квартиру звоню-звоню, а там никого нет.

– А послали-то тебя зачем? Что случилось?

– Случилось-то? – переспросил Новиков, который все не сводил внимательного взгляда с Ритиного прекрасного лица. – Да ничего не случилось. Там просто вас Беляев спрашивает.

– Алексей? – удивился Иван.

– Ну да. Алексей Николаич, наш бывший совладелец. Приехал, говорит, Корсаков ему нужен, а вы за бумагами уехали, я и решил, того, сообщить.

– Так тебя кто послал-то?

– Никто меня не посылал. – Новиков плюнул сквозь зубы. Плевок ненадолго как будто завис в воздухе, а потом все-таки упал на мокрый асфальт. Иван против воли проводил его глазами. – Беляев сказал, что немного подождет, раз вы скоро вернетесь. А я и решил вам сообщить. Если хотите с ним поговорить, так ехать надо, а если не хотите, то того, наоборот, задержаться.

– А тебе-то что за интерес, хочу я или не хочу? – Взгляд Ивана стал вдруг колким и внимательным.

– Да повздорили мы с вами вроде как, – покаянно признался парень. – А так-то с начальством только дураки ругаются. Вот я и решил первым на примирение пойти. Я вам добрую службу сослужу, вы дурное из памяти выбросите. Логично?

– Логично, – признал Иван и покосился на Риту, на лице которой застыло скучающее и одновременно нетерпеливое выражение.

– Вот что, Роман, – Корсаков принял решение, – ты сейчас возвращайся в порт и скажи, что меня сегодня до конца дня не будет. Пусть Беляев меня не ждет, я ему завтра сам позвоню. Скажешь там ребятам, и в приемной тоже, что у меня непредвиденные обстоятельства. Ко мне, – он замялся, подбирая нужное слово, – ко мне приехали.

– Жена? – спросил Ромка, шумно сглатывая. Все-таки Рита была вызывающе хороша.

– Потенциальная, – небрежно ответила она, скользнув по замурзанному рабочему презрительным взглядом. Она умела смотреть так, что человек начинал чувствовать себя вошью, грязью под ногами. Теперь уже по лицу Ромки от шеи ко лбу поползла предательская краснота. – Вы идите, товарищ пролетарий, выполняйте данное вам поручение, уж коли затеяли перед начальством прогибаться, а у нас дело есть. Важное.

– Ну да, знаю я это дело, – хохотнул Ромка и пошел прочь, оглядываясь на все еще топчущегося перед входом начальника. – Не волнуйтесь, Иван Михалыч, я всем все передам. Отдыхайте.