Сидя за рулем, я про себя молился ангелу-хранителю Михаэля – главному Архангелу: «Пожалуйста, защити Михаэля! Чтобы он не был слишком жестким, чтобы не использовал слишком враждебные методы, чтобы шел к своей цели и побеждал только мирными путями, исповедуя добро, молчание и послушание».

И смех и грех – во время молитвы Архангелу Михаилу я вдруг вспомнил, что он возглавляет святое воинство с копьем и мечом в руках, сокрушая зло в битвах. Я решил тогда помолиться своему святому, Иоанну Крестителю. Но так совпало, что и он открыто критиковал правителей своего времени и боролся с ними даже более решительно, чем Иисус. Вплоть до того, что не притрагивался к пище высших слоев общества. А его голову, между прочим, отрубленную властями, водрузили на серебряное блюдо, точно спелый плод, и выставили на всеобщее обозрение на пире сильных мира сего. Я собирался помолиться святому Самуилу, ангелу-хранителю настоятеля. Однако Самуил был одним из тех, кто возглавил переворот, с целью сместить с трона отринувшего Божью волю царя Саула и воцарить бедного пастуха Давида.

Зайдя так далеко в своих размышлениях, я почувствовал, как внезапно по спине пробежал холодок.

«Мира, мира!» – я вспомнил мольбы Франциска[9]. И уже хотел было помолиться ему. Но вдруг на ум пришла его биография. Когда Франциск решил стать нищенствующим монахом, его отец подал в суд. На тот момент он был преуспевающим торговцем тканями и не мог ни понять желание своего сына, ни смириться с таким его решением. Представ перед судом и выслушав речь отца о том, как тот его кормил, одевал и воспитывал, Франциск воскликнул: «Тогда заберите одежду, которую вы мне дали!» – и, тут же раздевшись, швырнул вещи на пол. А затем покинул зал суда в чем мать родила и стал отшельником, как и мечтал. С точки зрения обывателей, что могло быть более агрессивным, безнравственным и неэтичным, чем эта его выходка? И более безумным… Как же стыдно было его отцу?

Я прекратил молиться, а машина к тому времени подъехала к полицейскому участку в окрестностях Тэгу. Вопреки ожиданиям, Михаэль выглядел абсолютно спокойным. Однако, увидев выражение лица настоятеля, застыл на своем месте. Я лучше других знал об ожиданиях аббата насчет Михаэля, и потому меня тоже пробрала дрожь.

Дело оказалось на удивление простым. Уволенная с местной текстильной фабрики работница залезла на стальную опору, где проходил высоковольтный кабель, а внизу собрались члены профсоюза, которых также уволили. Михаэль же, когда у него выдалось свободное время, видимо, присоединился к ним. В тот день полиция попыталась спустить работницу с незаконно занятой вышки с помощью подъемного крана, из-за чего завязалась потасовка. Вот Михаэль, присутствовавший на месте событий, и был арестован заодно с ними.

Инцидент был незначительный, к тому же в этих местах наш монастырь имел определенный вес, так что прибегать к связям настоятеля не потребовалось. Полиция провела задержание, чтобы немного припугнуть, поэтому все закончилось предупреждением и освобождением из-под ареста. Мы забрали Михаэля и вернулись в обитель. Однако проблема заключалась не в суровости уголовного наказания. Даже после принесения временных обетов вся жизнь монаха должна быть направлена к святости. Строго говоря, это касается даже физического аспекта. Тем самым доказывая важность послушания.

Существует одна забавная история о монахе-бенедиктинце, которую мы часто слышали еще в нашу бытность послушниками от отца-магистра.

Примерно тысячу лет назад в одном из бенедиктинских монастырей жил монах, который взмывал в воздух от ликования всякий раз при упоминании слов «Иисус», «Святой Дух», «Бог Отец» и подобных. Очевидно, это было результатом благодати. Однако местной братии приходилось весьма нелегко из-за таких его чудесных полетов. Они мешали молиться, служить мессу и погружаться в размышления над Писанием. Понятно, что монахов мучили сомнения и зависть, мол, почему Создатель одарил подобной способностью лишь его?