– Открыл книгу, а там, как нарочно, на глаза попались вот эти слова: «Бог стал человеком. О человече! Знай свое место! Твое совершенное смирение заключается в осознании, кто ты есть такой». В такие моменты тяжелее всего. Святой Бенедикт сказал: «Лучше тебе ошибаться со смирением, чем творить добро с высокомерием». Вот теперь мне стало совестно, что днем я так ополчился на Анджело. Знаешь, Йохан! У меня крышу сносит от людей, у которых голова не варит и которым нужно повторять все по нескольку раз. И вот мне подумалось: ну да, я хорошо соображаю и все схватываю на лету. Но мне не приходится для этого прикладывать усилий, меня этим наградил Господь… А Анджело не виноват, что не блещет особым умом… Послушай, Йохан: так тяжко смириться с тем, что некоторые братья не хотят учиться, ленятся и плывут по течению, ищут оправдания, прогибаются под обстоятельства… Однако какое я имею право гневаться на них? Когда я думаю об этом, меня разбирает зло. Сам себе становлюсь противен!

Что ни говори, отношения – странная штука. Если с определенного момента у тебя в них возникает какая-то роль, то со временем она обычно закрепляется и в будущем. Если начинаешь выслушивать чьи-то переживания, то и в последующих встречах с этим человеком будешь играть роль слушателя. Если же делишься с кем-то проблемами, то и попозже захочется этими проблемами поделиться с этим же человеком. В моих отношениях с другими я мог стать обидчиком или обиженным, но в нашей троице я оказался мостиком между Михаэлем и Анджело. Пусть не всегда, но бывало, что Михаэль злился на Анджело, а тот обижался, и я знал, что вспыльчивый Михаэль изводил себя. Кажется, Кассиан сказал: «Слабый никогда не может стерпеть и вынести сильного!» Так что, похоже, слабым изначально был не Анджело, а Михаэль.

Река все текла, поезд отъезжал, а колокольный звон разливался по округе. В межсезонье шли дожди, и восемь весен подряд горная магнолия в обители зацветала белым-пребелым хлопковым цветом.

Пытаясь воскресить в памяти события и время, послужившие переломным моментом, понимаешь, что знаки, которых мы тогда не замечали, были разбросаны по улицам нашей жизни здесь и там, как интригующий анонс к фильму. Порой мы так же запоздало ощущаем приход весны, когда ветерок касается кожи, а уже вовсю показались нежные побеги полевых цветов и на открытых солнечных полянах распустились лиловые фиалки. Весна наступает гораздо раньше, чем наше тело успевает почувствовать ее.

Трагедия заключается в том, что предназначения этих знаков осознаешь лишь после того, как страница перевернута и ничего уже не изменить. Оглядываясь назад после свершившегося события, мы обнаруживаем, что луч прожектора высвечивал нам не то, в чем мы были так уверены, а совершенно другие моменты.

Не знаю, с чего мне начать свое повествование о случившемся в том году. Про кого нужно рассказать сначала?

Гора Пурамсан, Иосифов монастырь, белые цветы груши… Ну что ж, сейчас попробую впервые произнести ее имя. Ким Сохи, Святая Тереза младенца Иисуса и Святого Лика. Когда я увидел ее в первый раз, на ней был свободный свитер цвета зеленого горошка, развевающаяся белая юбка до колен и изящные светло-зеленые туфли на плоской подошве. Она шла меж цветущих грушевых деревьев с другим монахом. Издалека ее красивый силуэт выглядел воздушным, будто летящим. Откинув назад прямые волосы до плеч, она смеялась над тем, что говорил ее спутник. Такой Сохи предстала предо мной в первый раз. И хотя в тот момент она находилась далеко от меня, кажется, я заметил ее белые пальцы, поправлявшие волосы. Тонкие изящные пальцы. А затем я спрятал моментальный снимок своего первого воспоминания о встрече с ней на самое дно своего подсознания. Очевидно, это видение выбило меня из привычной колеи. Ведь если бы первая встреча не таила в себе опасности, такой необходимости прятать ее глубоко не возникло бы. Спустя некоторое время, когда она сама задала трудный вопрос в городе W, скомканные в бессознательном состоянии воспоминания проявились в моем сознании. До этого и какое-то время после она для меня ничего не значила.