На следующий день Соня, слава богу, пришла в себя, и жизнь вошла в прежнюю колею. Это была очень счастливая Валина жизнь: она имела дом, работу и поддержку подруги. Вечерами Соня весело рассказывала о своих любовных приключениях, и обе хохотали. А потом упрекала Валю:

– Рыбонька, сколько можно целибатничать? Пора тебе замуж!

– А я замужем за артистом Лебедевым, – напоминала Валя. – Хочешь, паспорт покажу? И счастлива, что вечером иду сюда, а не ищу его по собутыльникам! Мать у меня простая, но главное поняла – от мужиков надо держаться подальше. Даже от мужиков в красивой обложке. Уж я их в Доме кино повидала.

– В стране застой, и в твоей жизни застой, – вздыхала Соня.

– Какой ещё застой? С поликлиники пришла, поела, чаю попила и опять массировать! Где ж тут застой?

Так они прожили бок о бок несколько лет.

И вот высокий видный сорокапятилетний посетитель домашнего массажа стал проявлять к Вале особенное внимание. Звали его Николай, что само по себе было неприятно, как воспоминание о милиционере дяде Коле. Каждый раз, уходя, он целовал Вале руку и выразительно смотрел в глаза.

Сперва стеснялась, потом смеялась, потом поняла, что он ей симпатичен, и стала улыбаться ответно. Однажды Николай предложил повысить оплату, если Валя будет делать массаж у него дома. Было ясно, что массажем дело не кончится. Не слишком хотела идти, но Соня её буквально вытолкала:

– Домой зовёт, значит, не женатый! Богатый импозантный мужик на дороге не валяется! Видела, как ты ему глазки строишь!

– Он мне нравится, но я его совсем не чувствую, – поделилась Валя. – Как вода сквозь пальцы.

– Хватит монашить. Наденешь мой модный кардиган с плечами и большие клипсы!

Дом Николая был похож на него, такой же высокий, строгий и угрюмый. По вещам в прихожей было понятно, что здесь живёт большая семья с детьми разного возраста. В ванной Николая, где Валя мыла руки перед массажем, стояли те же иностранные одеколоны, что у Лошадина.

С секунды, как помыла руки, общаться он почему-то стал по-барски. В богатой гостиной отовсюду торчал дефицит. Горел очень несоветский торшер, и играл очень несоветский магнитофон. Николай поставил два бокала, разлил шампанское, пригласил Валю танцевать. Танцевал плохо, сосредоточенно думал о чём-то своём.

– Может быть, начнём? – спросила Валя и покраснела, говорила о массаже, но получилось двусмысленно.

– Не спеши, – ответил Николай. – Жену с детьми сбагрил на дачу. Шикую. Музыка, вино, женщина…

– Я про массаж, – отчеканила Валя.

Ухо резануло «музыка, вино, женщина», получалось, на её месте могла быть любая.

– Ну, давай свой, как ты говоришь, массаж, – уступил он и начал расстёгивать рубашку. – Скидывай шмотки! Стриптиз, валяй стриптиз!

Валя удивилась, трезвый ведь руку целовал, в глаза смотрел. Видимо, выпил, потому и ведёт себя не по-людски.

– Я массажистка, а не стриптизёрша, – обиженно ответила Валя.

– А я тебя научу! Только не торопись, тянуть надо, тянуть… Хочешь, на видеомагнитофоне порнуху поставлю?

– А что это?

– Вон под теликом ящичек, в него можно вставить кассету, чтоб смотреть, как люди занимаются сексом.

– Как? – Валю поразило предложение.

– Как кино.

– А зачем?

– Чтобы возбудиться. Знаешь, как в Таиланде девочки раздеваются? Так что у покойника встаёт и стоит до рассвета!

– Вы были в Таиланде? – восхищённо спросила Валя.

Она впервые близко видела человека, смотрящего кино про секс и побывавшего за границей.

– Я везде был, – хмыкнул Николай и впился в неё жадным поцелуем.

Но как-то грубо и торопливо, словно прежде на массаж ходил за него кто-то другой. Потащил её в спальню, в постели вёл себя довольно небрежно, а потом они молча лежали на огромной кровати. Николай курил, глядя в потолок, словно Вали не было не то что рядом, но вообще в квартире.