– Вы уклонились от темы! – перебил Рогозину Руслан. – Мы тут не Томкины тряпки собрались обсуждать! Вы мне лучше скажите, неужели так и спустим этому 11-му «В» их ржание?

– У тебя есть конкретное предложение? – усмехнувшись, спросил Кирилл.

– Есть! – Руслан рубанул воздух ладонью, чтобы «есть!» прозвучало весомей. – Предлагаю объявить им войну!

– А у нас с ними пакт о ненападении! – Кулешов рассмеялся, подсел поближе к Тамаре и обнял ее за плечи.

– Ты, что ли, подписывал?!

– Все мы практически подписались. И ты в том числе! Помнишь, еще в конце прошлого учебного года Неллечка гундосила на классном часе: «Вы должны помочь этим детям влиться в коллектив нашей школы!» Хороши дети! Кони! Владимирские тяжеловозы!

– Ой, не скажи, Кирка! Я там такую девочку заприметил! Фея! – И Ткачев в восторге от воспоминания так сильно закатил вишневые глаза, что тот, кто был незнаком с Русланом, непременно испугался бы, что он не сможет вернуть их в нормальное положение.

– Это которая? – живо заинтересовался Кирилл.

Возмущенная Тамара тут же сбросила его руку со своего плеча. Кулешов, совершенно не огорчившись, принялся расспрашивать приятеля дальше:

– Это не та... такая... большеглазая?

– О! Ты тоже ее заметил? – подхватил Руслан. – Глазищи во! – И он изобразил растопыренными пальцами обеих рук нечто размером с хороший грейпфрут.

– Нет, Аська, ты посмотри на них! – призвала подругу возмущенная Тамара. – Нас даже не стесняются! Будто нас тут и нет!

– Не говори, Томка! – Ася, бросив тряпку на подоконник, повернулась к Руслану. – Ты, Ткачев, сам себе противоречишь: то войну объявляешь 11-му «В», то на их девчонок таращишься!

– Одно другому не мешает, милая Асенька! Тем более, что я, как ты совершенно правильно выразилась, всего лишь таращусь! На красивое всегда приятно смотреть!

– Можно подумать, что в нашем классе красивых девчонок нет!

Руслан оглядел бледноватую белокурую Асю и, чтобы не обижать не слишком яркую одноклассницу, сказал:

– Вы, девчата, само собой, хороши! Но... «царевна все ж милее...». – И Ткачев, подмигнув Асе, громко расхохотался.

– Правильно ли я понимаю, что война с «вэшками» отменяется? – очень ядовито спросила Тамара.

– Нет! – опять стал серьезным Руслан. – Проведем по всем правилам. А сейчас... давайте к Олегу! Аська, наверно, права. Пожалуй, есть смысл его поддержать.

– У тебя семь пятниц на неделе, – заметила ему опять порозовевшая Бондаренко, явно обрадовавшись тому, что Ткачев все же решил навестить Дунаевского.

– Ничего себе! – проговорил Руслан и присвистнул. – Неужели сломал?

Олег качнул загипсованной рукой и кивнул. Выглядел школьный красавец неважно. Лицо было бледно до синевы, под глазами – коричневые круги, и даже богатые волосы как-то опали, поблекли и потускнели.

– Так больно... – выдохнула Ася. Если бы она могла, то с удовольствием взяла бы на себя его боль. Поскольку это было невозможно, вся ее худенькая фигурка превратилась в живую аллегорию сострадания.

– Уже не очень... – отмахнулся от нее здоровой рукой Олег, сел в кресло и спросил, кривя губы в некоем подобии улыбки: – Ну что, вся школа весь день так и ржала?

– При чем тут школа? – возмутился Ткачев и опустился на соседнее кресло. – Смеялся только этот убогий 11-й «В». Да и то на линейке! Все уже всё забыли!

– Ага! Как же! Такое забудешь! – нервно выкрикнул Олег и с силой закусил губу. Видимо, это помогало ему сдерживать эмоции или боль. – Первоклашек-то много завалил?

– Брось, Дунай! – вступил в разговор Кирилл. – Хорош себя изводить! Все живы и здоровы. А к тому времени, как с тебя гипс снимут, народ уже и думать забудет про эту дурацкую линейку. Представь, и кроме твоей персоны есть еще о чем подумать! Контрошки, самостоялки, зачеты... Выпускные экзамены, в конце концов, не за горами!