Задумавшись на пару мгновений, Полина смотрела остановившимся взглядом на документы, валявшиеся на краю лестничной площадки и на верхней ступеньке, которые выронила Настя. И в этот миг ей вдруг почудилось, что беспорядочное, брошенное состояние важных и ценных бланков, паспортной книжки и каких-то еще бумаг окончательно утверждает и закрепляет бесповоротную неотвратимость пришедшей к ним беды. Будто какая-то беспощадная роковая бомба взорвалась, разрушая их дом и всю их жизнь, от которой остались лишь ошметки в виде раскиданных документов, утерявших теперь всякую свою ценность.

Она вздохнула с сожалением, понимая, что с малышом на руках, вцепившимся в тетку как в единственный надежный якорь в море его страха и не желавшим отпускать Полину ни на секунду, у нее никак не получится собрать документы. Выдохнув, с силой покрутила головой, скидывая неуместную в этот момент задумчивость, пытаясь сконцентрироваться на решении первоочередных вопросов, хотя бы на время выставить мысленную преграду от той самой накрывающей их беды, которую уже чувствовала всем своим существом.

– Анна Захаровна, – обратилась она к соседке, – соберите, пожалуйста, документы.

– Да-да, Полиночка, сейчас, – засуетилась женщина, подивив своим неожиданным, можно сказать, прямо-таки сердечным каким-то расположением.

Но и об этом Полина подумала мимолетно, лишь зафиксировав сам факт необычности, удививший ее, и, тяжко вздохнув, набрала номер экстренной службы сто двенадцать. Дождавшись довольно быстрого ответа оператора, четко и ясно пояснила ситуацию:

– Девушка, мне надо две «Скорые помощи». У нас ребенок, переживший тяжелый стресс, очень напуганный и находящийся в истерике, и мужчина, получивший серьезный удар в область солнечного сплетения. Пожалуйста, как можно скорей, надо успокоить малыша. – И продиктовала адрес.

Последующие несколько часов растянулись для Полины в один сплошной, изматывающий, сюрреалистический перформанс, в котором разные люди – незнакомые, знакомые и родные, сменяя друг друга, крутились перед ней бесконечной вереницей, словно в хороводе, громкими голосами задавая множество вопросов, ожидая и требуя каких-то ответов на них. А параллельно с этим мельтешением ей приходилось решать свои рабочие вопросы и насущные бытовые проблемы.

Первыми появились, понятное дело, представители полиции в составе старшего лейтенанта и парочки сержантов с автоматами, сирена автомобиля которых переполошила всю округу, вызывая жгучее любопытство соседей и прохожих, а огни «люстры», так и продолжавшей вертеться, освещали пространство у подъезда сине-красным мельканием.

Боевитые, вооруженные автоматами ребята, совсем немного запоздавшие к разгару основных событий только лишь потому, что преступник оказался осторожен, расчетлив и весьма расторопен, были вполне вежливы. А когда немного отдышавшийся к моменту их прихода Михаил Александрович, уже не лежавший, а сидевший на полу, вытянув ноги и привалившись спиной к стене, представился служивым людям и показал какие-то «корочки» своей бывшей принадлежности к силовым структурам, так стали еще и весьма доброжелательны.

Узнав, что произошло похищение женщины и покушение на жизнь ребенка, они попросили Полину не входить в квартиру, пока ее не осмотрит оперативная группа с экспертом, которых они сразу же вызвали.

Ну, надо так надо, вздохнула обреченно Полина, но стоять и дальше с ребенком на руках никаких сил у нее уже не осталось. Наладилась она было устроиться-усесться прямо на ступеньках лестницы, но Михаил Александрович, которому помогли подняться с пола сержантики, поддерживая под локти, остановил сей ее порыв.