Что? Зачем?

Но вопросы задать вслух я не успеваю. Господин Вайлд покидает меня, уходя в неизвестном направлении. Смотрю ему вслед, а в голове крутятся бесчисленные вопросы.

Он ведь сдержит слово? Он ведь не выдаст мой секрет? Сам ведь сказал, что я спасла ему жизнь. Буду надеяться, что он человек чести и не станет обманывать. Но, помимо этого, остается еще один вопрос: что будет вечером и почему я должна победить?

Ловлю на себе озадаченные взгляды прислуги и понимаю, что одной из участниц как-то странно стоять на выходе на террасу и о чем-то судорожно размышлять.

Да, точно. Нужно вернуться к столу, пока Анна и другие не подумали ничего лишнего. Хотя их фантазии и повод не особо нужен. За уши притянут то, что хотят и куда хотят.

Тихонько вздыхаю и спешу по ступеням в холл первого этажа, а затем в сад. Ого, это же сколько меня не было, что уже собирают тарелки? Завтрак я, стало быть, пропустила. Значит, придется ходить голодной до обеда.

Интересно, куда всё делись? Я ничего не пропустила?

Прислушиваюсь и улавливаю звонкие голоса в саду. Значит, невесты где-то там. Мне надо к ним. Совсем не хочется, но хождение поодиночке вызовет ненужные сплетни.

Пересиливаю себя и заставляю идти на голоса. Спиной ощущаю, будто кто-то смотрит. Внимательно, цепко. Оборачиваюсь, но никого не нахожу.

Становится совсем не по себе, и я спешу прибиться к толпе гуляющий девиц. Точнее, волочусь где-то следом, чтобы и на виду быть, и в гущу не угодить.

Краем уха слушаю щебечущие голоса. Девушки говорят о местных цветах и садах в их имениях, а затем они решают вспомнить детство.

– Помнится, когда мне было десять, дядя подарил на день рождения пони, – хвалится брюнетка, но остальные девушки не спешат восхищаться. На лицах так и написано: «Подумаешь, пони…»

Ну, кому как. Если бы Рейну кто-то предложил даром покататься на пони, он был бы счастлив. Как же я люблю искорки в его вишнево-карих глазах.

Помню, Рейн увидел на базаре игрушку-дракона и так просил меня купить, что сердце обливалось слезами.

– Прости, малыш, – я опустилась на колени, чтобы заглянуть ему в глаза, и коснулась нежных влажных пальчиков. – Маме нужно еще поработать, чтобы это купить. Ты ведь сможешь немного подождать?

– Угу, – кивнул он. А когда я пришла ночью с работы, то дал мне мешочек тонких камешков, которые собирал целый день.

– Мама, это тебе монетки, чтобы ты так сильно не работала, – прозвенел нежный голосок, и сердце сжалось.

– Мое ж ты солнышко, – я закрыла мокрые глаза и прильнула губами к его лбу, пахнущему молочком и улицей. Когда вдыхаю его запах, на душе, как бы больно не было, становится светлее. Как же я соскучилась по нему. Моему теплому неугомонному мальчишке.

Приходится моргнуть несколько раз подряд, чтобы осушить едва зародившиеся на глазах слезы, пока не заметили другие невесты. Но им сегодня, к счастью, не до меня.

Они продолжают поддерживать пустые беседы, мило улыбаясь друг другу, словно разыгрывая сцену на случай, если кто глянет со стороны. И посматривают раз от раза искоса в мою сторону, чтобы я случайно не забылась и не возомнила себя им под стать.

Больно надо. Тем более меня сейчас беспокоит совсем иное. Неприятное чувство тревоги, зародившееся внутри несколько минут назад, становится всё сильнее и начинает сосать под ложечкой.

Что-то не так. Точно. Но что?

В голове начинают метаться мысли, и я уже места себе не нахожу. Обычно чуйка меня не подводит. Неужто случится что-то плохое?

Едва дамы решают, наконец-то, разойтись, как я одной из первых покидаю это общество. Спешу скорее оказаться в своей комнате и узнать у брата, всё ли в порядке с Рейном, но едва переступаю порог, как тут же пячусь.