После многочисленных дополнительных расспросов наконец вырисовалась более или менее материалистическая картина. Самого духа мы оставим ненцам – это одна из ключевых фигур в пантеоне местного шаманизма. Но вот сопутствующий обряд, посвящённый этому духу, оказался весьма интересным. Периодически в оленьем стаде надо менять вожака. По каким-то местным эзотерическим приметам вычисляют, когда это надо делать особым способом – старого вожака необходимо отдать в жертву Духу Большого Оленя. Такого оленя отбивают от стада и пару дней ему ничего не дают есть для полной очистки кишечника. Дальше ритуал принесения жертвы прост – свергнутому вожаку (при этом обязательно надо, чтобы тот был жирным и в полном здравии) на шею накидывают сыромятный аркан и тянут его на ближайшее болото. Там его этой петлёй давят и оставляют в болоте. Но оставляют хитро – олень должен скрыться там полностью, потом это место ещё досыпают торфом или мхом-сфагнумом, а сверху обкладывают ветками и камнями. Давят оленя с великой осторожностью – нельзя, чтобы его шкура хоть где-нибудь повредилась, туша его должна быть абсолютно целой. Сам торфяник хорошо маскирует запахи, а поэтому случаи осквернения копальхема хищным зверем сравнительно редки. Возле копальхема на ближайшей кочке вбивают кол, обязательно из лиственницы, чтоб не гнил. Кол украшают пучками травы и ягеля, а часто ещё какой-нибудь яркой тряпочкой. В советское время, например, особой популярностью пользовались пионерские галстуки или вымпелы «Лучшему оленеводу».

Так вот, эта оленья туша может так пролежать столетиями. Вообще-то, с позиций танатологии, раздела судебной медицины, изучающей трупные изменения, тут ничего особенного нет. Ведь даже в Средней полосе России в торфяниках находили тела невинно убиенных купцов времён Средневековья. Да ещё при этом вызывали милицию – вроде как на недавнее убийство, настолько хорошо сохранились тело и рубленая рана на голове! А в болотах Ирландии находили даже людей каменного века. В тундре условия одновременно и хуже, и лучше. Из-за вечной мерзлоты вода там всегда холодная – несомненный плюс. В то же время холодная вода не позволяет бурно развиться болотной растительности. Не позволяет она и гнить тем скудным растительным остаткам, что, собственно, и создают торф. Поэтому вода там бедна гуминовыми кислотами, органическими соединениями типа широко известной янтарной кислоты, что являются дубящим агентом и губительным для бактерий консервантом. Относительно чистая вода – это главный минус. Там всё же трупное гниение идёт. Медленно, десятилетиями, но идёт. Прекращается оно только в одном случае – если болото поглотит вечная мерзлота.

Оказывается, у ненцев отношение к этим «мумиям оленьих фараонов» отнюдь не святое. Впрочем, как и ко всем их богам. Эти святыни запросто можно кушать! Прямо в гнило-сыром виде, с душком. Даже полная тухлятина не теряет своей калорийности. Едят такое не только в нужду или по форс-мажорным обстоятельствам, но и просто как своеобразный деликатес. Но всегда восполняют взятое: захотелось копальхема – смерть вожаку, Духа Большого Оленя тоже обижать не следует. Тысячелетия жизни в тундре такому научили – это ведь прекрасные консервы на чёрный день, не говоря уже о спасительной помощи тем, кто потерялся в тундре. Ведь главная их ценность – что они как бы ничьи, забытые и разбросанные по северной земле дары предков. Именно такую тушу и взялся разыскать Савелий Пересоль.

Идея разжиться мясцом офицерам очень понравилась – про то, что это тухлятина, не хотелось даже и думать. Если помираешь, то и такое съешь, а что запах… своеобразный… Так нос можно пальцами зажать! Короче, Пересоль, надевай свою кухлянку, хватай нож и бегом за консервами национальной ненецкой кухни. Всё равно никуда идти отсюда нельзя – ждать надо. Но на полный желудок шансов дождаться намного больше! Так что, товарищ оленевод, от тебя зависят наши жизни – не подведи.