– Я была католичкой, занималась изучением стран Азии и Африки, готовясь получить учёную степень в области гуманитарных наук. Прочитав биографию Малкольма Икса, я пришла к пониманию того, какую сильную внутреннюю трансформацию пережил брат Малькольм, когда он вернулся из хаджа в Соединённые Штаты и объявил, что расизм – не часть ислама. Когда я начала читать Коран, то у меня появилась уверенность, что меня поразит молния за то, что я изучаю другую религию. Три месяца я училась от случая к случаю, следующие три месяца – интенсивно, а затем произнесла шахаду – свидетельство перед Аллахом., Это произошло ещё до того, как 1 мая 1993 года нога моя ступила в мечеть. 30 мая того же года я прочитала шахаду публично перед свидетелями в мечети.

Изменения, произошедшие со мной, не были следствием моего выбора, – это было моё возвращение к исламу[3]. Я получила ответы и на те вопросы, которые были у меня ранее, и на те, которые возникли позднее. Я люблю ислам, и мне нравится концепция мусульманской общины – уммы. Слава Аллаху, Который увидел, что я способна на это испытание.

Многие из респонденток в духовной сфере пытались найти то, что заполнило бы пустоту в их жизни. Именно благодаря своей открытости новому они почувствовали привлекательность ислама. Эта потребность в поиске смысла была важным аспектом опыта принятия ислама для большинства опрошенных женщин. У каждой из них были свои особые причины для обращения в новую религию. Но в массе своей эти женщины были восприимчивы ко всему новому и испытывали внутреннюю потребность в наполнении жизни смыслом. Кроме того, на них ненавязчиво влияли люди или книги, тронувшие их сердца и души.

– Я вышла замуж не за христианина, и оба мы не придерживались норм какой-либо религии. Хотя я по-прежнему считала себя христианкой. Я считала, что во мне сохранилась вера в Создателя и в то, что Он сотворил мир, но в истинности иных положений христианской веры, привитых мне в детстве, я не была столь уверена.

В 1990 году, спустя год после развода я задумалась о том, что же мне нужно, и во что я верю. В начале 1991 года я стала приносить книги из библиотеки и читать об исламе – вероятно, потому что меня это заинтересовало больше, чем что-то ещё. Я не спеша читала, и продолжала вести жить, как и прежде. И лишь осенью 1992 года я решила, что должна предпринять какие-то меры: либо подойти к изучению ислама со всей серьёзностью, либо бросить его и забыть. Я нашла несколько сестёр-мусульманок в Манхеттене, в двадцати милях от моего городка. Вместе с ними я обучалась на практике тому, что прочла за последние полтора года. В декабре 1992 года я произнесла слова шахады.

– Моя борьба берёт начало много лет назад с поиска своего «я». Я выросла в Америке, в 60-х и 70-х годах остро стояла проблема положения чернокожего населения. В условиях нашей стремительной интеграции в американское общество в Миссури и Техасе и в контексте проблемы межрасового общения я стала задаваться вопросом, какую же роль в этой жизни играю я, афроамериканка?

В профессиональном плане я была успешна, в отличие от личной жизни. Неудачный брак, плохие отношения с родителями, братьями и сёстрами, недовольными церковью и Богом, – всё это подтолкнуло меня спросить саму себя, кто я такая, и что и как могу сделать, чтобы наладить отношения с этими людьми в частности, и с миром в целом.

Ответы на эти вопросы я искала, исследуя историю афроамериканцев. Меня поразило, что большинство чернокожих были привезены в Америку из исламских стран. Позднее я познакомилась с несколькими мусульманами-сун-нитами, которые рассказали мне об аде и рае, затронув моё сердце, склонившееся к суфизму. В то время я преподавала сценическую речь и актёрское мастерство в католической высшей школе в Вашингтоне, округе Колумбия.