Сейчас для всех ясно, что город Ростов-на-Дону является областным центром с населением более миллиона. Но мало кто вспомнит, что он возник за счет объединения двух самостоятельных населенных пунктов.

Эти пункты появились в небольшом временном промежутке: поселение беглых, спасающихся от геноцида армян, Нахичевань на земле, дарованной им царицей Екатериной II и основанной крепостью-поселением в 1749 году, названной в честь Дмитрия Ростовского.

Постепенно оба поселения разрастались, в том числе и в сторону сближения друг с другом. В итоге в обиходе появилось слово «граница», обозначающее разделение двух поселений. Она проходила перед Нахичеванским переулком, а более грубо считалась районом современной Театральной площади. Еще перед Великой Отечественной войной общественный транспорт ходил «до границы».

Во времена Советского Союза эта граница проявлялась на самой длинной осевой улице города, идущей от вокзала до площади Карла Маркса, по названиям. До Театральной площади от вокзала – это был проспект Энгельса (ныне улица Большая Садовая), а в Нахичевани до Площади Основателя Научного Коммунизма – улица Советская.

Строго перпендикулярно улицу Советскую пересекали линии: от Советской к Дону спускалась нечетная линия, а вверх шла четная.

В городе практически отсутствовал национальный вопрос, а были только ростовчане, жители Ростова-папы.

Именно в Нахичевани, на 7-й линии, немного вниз от улицы Советской, вырос Костик в доме деда и жил до тех пор, пока не был изгнан в отдельную квартиру за «грехопадение». В то время в доме оставались только дед и мама Ольга, а последние три года в доме жила одна Ольга, собиравшаяся забрать к себе Ольгу-младшую, старшую дочь Костика, когда та закончит школу.

В принципе, если честно говорить, Костик ничего не знал о личной жизни мамы Ольги, даже не подумав, что она посвятила свою жизнь другим. Она оставалась все еще одна, перешагнув свой 40-летний рубеж.

В последнее время они встречались преимущественно, когда Ольга приезжала проведать внуков. Они не чаяли души в молодой бабушке: старшая дочь Костика Ольга и сын Иван.

Только сейчас у Костика возникли вопросы, над которыми он раньше никогда не задумывался.

Конечно, дом из пяти комнат, одна из которых была в свое время комнатой Костика, был великоват для одной Ольги. Но он не знал: ночевала ли Ольга в этом доме одна или с кем-то. Да и вообще, были ли мужчины в ее жизни….

Впервые Костик мысленно оценил Ольгу как женщину: умна, с хорошей фигурой, форму которой поддерживала регулярно. Да и на лицо даже очень ничего, хотя использовала минимальное количество косметики. А как готовит…

Если правду говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, то сердца всех мужчин должны были быть открытыми для Ольги.

Лёва остановил машину у добротного кирпичного дома с железной крышей и дубовыми массивными дверьми, к которым вели три ступени.

Костик вышел из машины и окинул взглядом родительский дом. Навещая до этого от случая к случаю маму Ольгу, он только сейчас заметил изменения в доме, которые произошли не вчера. Действительно, можно было просто смотреть, а можно было и видеть. Сразу три изменения бросились ему в глаза. Прежде всего вместо серого цемента, ступени были выложены плиткой.

Наружные ставни на трех окнах, выходящих на улицу, которые по утрам открывались и крепились к стене крючками, а по вечерам закрывались и запирались изнутри железными стержнями, сменили поднимающиеся и опускающиеся жалюзи. Сейчас они были опущены, но сквозь них пробивались тонкие линии электрического света, горевшего в зале.