Я слегка приподняла брови.

— Пытались?

— Именно, — лучезарно улыбнулся лорд Лис. — Дело в том, что, не зная некоторых особенностей составления договора, ваш брат ошибся — как в оценке степени опасности твари, так и в том, что договор следовало изменить, чтобы оплата за работу была соответствующей. То, что этого не было сделано, заставляет меня подозревать, что ваш брат впервые столкнулся с работой охотника. И впервые видел договор как таковой. Что и повлекло за собой возможность обмана со стороны недобросовестного старосты.

Ха-ха. Повлекло… возможность… да Стеван кинул меня так, что просто слов нет! Две серебрушки за гнездо!

— Что же случилось дальше? — ровно спросила я, по привычке начав аккуратно складывать белоснежную салфетку.

— А вот дальше мнения жителей деревни расходятся, — доверительным тоном сообщил начальник тайной стражи. — Но большинство стоит на том, что староста действительно пытался обмануть вашего брата, за что и был проклят.

Вот уж когда я удивилась.

— Да, — снова улыбнулся да Миро, когда я подняла на него изрядно растерянный взгляд. — Узнав, что за рирзу он не получит практически ничего, ваш брат пришел в ярость. Даже, можно сказать, в бешенство. Причем в такое, что староста деревни в одночасье поседел и начал заикаться.

Я нахмурилась.

— Разве Гай кого-то убил?

— Ну что вы! Просто напугал до полусмерти.

— Чем же именно? Своей злостью? Что ж, Гай иногда бывает резким. Но если он никого не убил, то какие к нему претензии? Насколько я понимаю, у него был повод сердиться?

— Совершенно верно, леди, — кивнул начальник тайной стражи. — И я, поверьте, нисколько его за это не осуждаю. Однако люди утверждают, что у вашего брата в тот момент глаза горели, как у демона.

Я вздрогнула.

— Что?

— Они пылали, как «зарево разгорающегося пожара», — ровно повторил господин да Миро. — Это я цитирую, разумеется. Но люди испугались. Так, что староста поседел в один миг, а остальные несколько дней боялись выходить на улицу. Более того, в ту же ночь после отъезда милорда Гая староста выскочил из окна в одном исподнем, крича во весь голос, что его что-то пожирает изнутри. И якобы он горит заживо. Соседи сочли его безумцем, особенно когда он принялся врываться в чужие дома и бросать на пол деньги, утверждая, что кого-то и когда-то обманул. Говорят, он рыдал и рвал на себе волосы. А следующей ночью исчез. Однако еще через день все-таки вернулся и зачем-то поджег собственный дом, бормоча о том, что тот построен на чужих костях. Когда старосту попытались утихомирить, он начал буйствовать и чуть не бросился в колодец. Насилу удержали. Наконец опять сбежал, и с тех пор его никто не видел. А устроенный им пожар потушить так и не смогли, поэтому всего за одну ночь выгорела вся деревня, и людям пришлось искать новое жилье.

Я замерла.

— Кто-нибудь пострадал?

— Нет, леди, — покачал головой да Миро. — Они даже успели вынести вещи из домов, прежде чем их настиг пожар. И огонь, как ни странно, никого не обжег: люди просто лишились крова и были вынуждены уйти, посчитав, что деревня проклята и теперь в ней нельзя жить.

Я вздохнула.

— Все это очень странно, господин да Миро. Я готова признать, что иногда человек может бросить в сердцах какие-нибудь слова, и они начинают сбываться… Но Гай — не маг. Поэтому, честно говоря, я не знаю, что вам сказать, кроме того, что мне жаль этих людей. Они пострадали не по делу.

— А может быть, как раз наоборот? — вкрадчиво осведомился да Миро. — Если эти люди так долго позволяли старосте обманывать себя и других… если они не возразили и не предупредили охотников, что орудующая в деревне тварь вовсе не является тиксой… если они тем самым стали причиной их гибели, а староста, не отправив вовремя письмо в Берол, позволил твари образовать гнездо… Если подумать, то это — не просто обман, леди. Это уже — прямая угроза безопасности Валлиона. И оскорбление, брошенное лично королю. А за нарушение закона у нас знаете что полагается?