Алексеев Ю.Г. “К Москве хотим”: Закат боярской республики в Новгороде. Л., 1991.

Лурье Я. С. Две истории Руси XVвека. СПб., 1994.

Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962.

23 июля 1453 г. загнавший коня гонец, подьячий Василий Беда, привез в Москву весть: в Новгороде скоропостижно умер главный соперник московского великого князя Василия II, его двоюродный брат Дмитрий Юрьевич Шемяка. Подьячему с выразительным прозвищем за это известие был пожалован дьяческий чин. А для великого князя оно означало окончание многолетней войны, ставкой в которой была не только власть над всей Северо-Восточной Русью, но и направление развития государства.

Начало XV столетия приходится на времена раздробленности, а к концу его уже было создано единое Московское государство. Но процесс этот шел не просто и не однолинейно. “Кто то знал, что Москве государством слыти?” – спрашивали в ту эпоху книжники и летописцы, осмыслявшие процесс объединения Северо-Восточной Руси “под рукой” московских князей. В учебниках можно прочесть, что Владимиро-Суздальское княжество уже в домонгольский период было сильнейшим среди русских земель. Именно здесь складывалась тяжелая, но справедливая державная власть, которую затем унаследовала и приумножила Москва. Московские государи считали себя прямыми и единственными наследниками этой традиции, что отразилось в летописях конца XV–XVI в., где своему княжеству уделялось наибольшее внимание, а свои князья выглядели самыми сильными и мудрыми.

Однако в начале XIII в. столь же сильными, как владимирские, были князья черниговские и галицкие. На Киев претендовали также смоленские Ростиславичи. Их земли были богаче и превосходили Северо-Восточную Русь как по количеству крепостей, так и по числу крупных сел и городов.

Ситуация изменилась лишь после монгольского нашествия. Южно-русские княжества испытали слишком сильный удар, на Черниговщине многие поселения навсегда прекратили свое существование – сохранилось только два процента селищ домонгольской поры. После нашествия усилилось дробление, а крупного “столичного” княжества в Черниговской земле под непрерывным давлением Орды не сложилось. Галицкая держава располагалось между сильными соседями – Ордой, Литвой, Польшей и Венгрией, и необходимого “запаса прочности” ей не хватило. Смоленские князья еще в XIII в. истощили свои силы, претендуя разом и на киевский, и на новгородский столы. В итоге из четырех сильнейших в первой половине XIII в. княжеств два (Черниговское и Галицко-Волынское) в XIV в. прекратили существование, а их территории оказались в составе других государств – Польши и Великого княжества Литовского. Та же судьба постигла позднее Смоленск – он стал предметом спора между Москвой и Литвой.

У затерянной в лесной глуши Москвы особых преимуществ не было – ни плодородных почв, ни богатых промыслов, ни выхода к магистральным торговым путям. Пожалуй, его выгодно отличало только одно – относительное спокойствие. “Залесские” земли служили убежищем для беглецов как из Южной Руси, так и из разоренного ростово-суздальского ополья. Так, на службе у младшего из детей Александра Невского, первого московского князя Даниила Александровича (1276–1303), оказались основатели будущих знатных родов – боярин Федор Бяконт из Чернигова, Нестер Рябец из Киева и другие.

Их “люди” и слуги составили “кованую рать” и силу князей Москвы. А необходимость обеспечить содержание слуг толкало князей на войну за новые волости. Основу будущего могущества заложил Даниил Александрович: у Смоленского княжества он отнял Можайск, у Рязани Коломну, по завещанию бездетного племянника присоединил Переславль-Залесский. Сын Даниила Юрий выпросил у хана выморочное Городецкое княжество.