– Она уйдет. Она просто девочка-хиппи, которую я подобрал прошлой зимой. У нее совсем не было денег, она молоденькая, и я подумал, что надо протянуть ей руку помощи.

– Полагаю, не только руку. – Эта особа начинала действовать мне на нервы. Она обрастала плотью. И оказалась настоящей, живой девушкой. А еще она жила с Крисом.

– Ты действительно ревнуешь? Остынь, детка. Она уедет. И я ее больше не люблю, если это тебя волнует.

– У нее красивое тело?

– Да, однако у тебя тоже, поэтому хватит об этом. Была только одна девушка, которая по-настоящему что-то значила для меня, но это в прошлом.

– Кто она? – Я хотела знать все.

– Азиатка, с ней я жил когда-то давно. Сейчас она в Гонолулу. Далеко отсюда, очень далеко.

– Не думаешь, что она вернется?

– Не думаешь, что пора бы закрыть рот? Кроме того, я по уши влюблен в твою дочь. Поэтому оставь меня в покое. Из тебя получится злющая теща. Ты просто создана для этой роли.

Я швырнула в него горсть песка, целясь в грудь, а он опрокинул меня на спину и поцеловал.

– Что ты делаешь, мама? Дядя Крис с тобой играет? Я тоже хочу поиграть. – Саманта тоже улеглась на песок и ткнулась в нас головой.

– Это называется «искусственное дыхание», и в эту игру могут играть только взрослые. Пойди слепи мне лошадку из песка.

Сэм решила, что это замечательная мысль. Да и наша игра ей показалась скучной. Она помчалась к приятелям, а мы с Крисом смеялись и смотрели ей вслед.

– Крис, ты прекрасно ладишь с детьми. И это наводит меня на мысль, нет ли у тебя собственных отпрысков?

– Джилл, это все равно что удар слева. Нет у меня никаких детей. Я бы с ума сошел.

– Почему?

– Ответственность! У меня на нее аллергия. Давай лучше побежим к воде – кто быстрее?

И мы побежали. Я опередила его на полдюйма, в результате меня окатило холодной волной прибоя. Аллергия на ответственность, вот как. Ладно. Извини, что спросила.

– Кто-нибудь хочет обед по-китайски? – Мы возвращались со Стинсон-Бич домой в прекрасном расположении духа. Весь день Сэм играла, а мы с Крисом говорили о съемках. Он был одержим работой. Когда он упоминал о ней, в его глазах загорался огонь. А я ему завидовала. Когда работаешь гримершей, подобного накала эмоций не испытываешь. Тебе только и остается, что добавлять последние штрихи к чужому труду. К работе Криса, например. Это он был творцом.

Приглашение на обед по-китайски было принято с радостью. Когда мы приехали в Чайна-таун, Сэм была поражена. Действительно, там нашлось на что поглазеть! Многие дома были выстроены наподобие пагод, а вдоль улиц тянулись лавчонки, набитые самым разнообразным товаром. В воздух поднимался аромат благовоний, и над каждой дверью позвякивали крошечные колокольчики.

– Ты любишь китайскую еду, Джилл?

– Обожаю.

Казалось даже странным, что Крис спрашивает об этом. Ему полагалось бы знать обо мне все. У меня было такое чувство, словно мы с Крисом прожили вместе не один год.

Мы втроем набросились на курицу фу-йонг, свинину в кисло-сладком соусе, креветки в хрустящей корочке из теста, соте из акульих плавников, жареный рис и чай. К чаю прилагались печенья, внутри которых были спрятаны бумажки с предсказаниями. В конце трапезы мне казалось, что я лопну. Крис, похоже, испытывал то же самое. А Сэм и вовсе заснула за столом.

– Хороша компания, если посмотреть со стороны, – произнес Крис и, оглядевшись, воздел руки в жесте отчаяния, а я засмеялась. – Я-то ждал, что мое последнее печенье сообщит, что к утру мне суждено превратиться в яичный ролл. По-моему, я уже превращаюсь.