Понимания от зверя ждать не приходится — он вламывается в хату как к себе домой.

— С ума сошёл?! — шиплю. — Проваливай давай!

Прихожая квартиры — поле неравного боя. Вытолкать в подъезд оборотня у меня не выходит, а вот шум получается.

— Это ещё кто?! — из зала высовывается баб Нюра в ночнушке.

Она с раздражением цокает, глядя на меня. Что со мной не так? Во взгляде бабки явное осуждение. Опускаю глаза и понимаю, куда она пялится — у меня пуговицы на блузки расстегнулись. Зашибись! Я в тёмном коридоре полуголая с мужиком. Да она меня за такое выселит без возврата средств! Быстро застёгиваю пуговицы.

— Молодой человек уже уходит, — я буквально выдавливаю волка за порог, но он — «недвижимость».

— Здрасьте, — волк приветствует хозяйку и смотрит на неё пристально.

— Таскает сюда шпану всякую… Сначала один пришёл — спрашивал её, потом другого притащила.

Ох, баб Нюр, знала бы ты, кто это…

На моё удивление, старуха уходит в комнату. Я в шоке. Бесстрашная бабка не обложила ни меня, ни гостя трёхэтажным и даже ментов позвать не пригрозила. Просто утопала к себе и всё.

— У меня из-за тебя неприятности будут, — шепчу волку. — Уходи.

— Не переживай, не будет неприятностей, — он вглядывается в темноту зала. — Спасибо, что не сказала Игорю от кого букет.

— Нет больше того букета, — хриплю. — Вали!

Оборотень хмыкает, снова дарит мне хищную улыбку, но помещение освобождает. Я быстро закрываю дверь, щёлкаю замком и прижимаюсь спиной к стене. В голове гул и пульс. Этот зверюга меня определённо волнует больше, чем следовало бы. Если усну сегодня, в кошмарах его видеть буду.

Снимаю босоножки и иду к себе. Квартира — «трамвайчик», чтобы попасть в мою комнату, надо пройти через зал. Через семь кругов ада, имя которым баба Нюра. Сейчас начнётся.

Иду. И ничего. Хозяйка лежит себе на диване, газетку почитывает. Не поняла, где скандал?

— Баб Нюр, вы извините, — иду на опережение. — Больше не повторится.

— О, припёрлась, шлында! — ворчит старуха, словно не видела меня минуту назад. — Завязывала бы ты, Тамара, по ночам гулять, сифилис всякий мне в дом тащишь. Выселю, — обещает дежурно.

— Вы в порядке? — интересуюсь на всякий пожарный.

— Не дождёшься, — фыркает.

Утверждать не берусь, но есть ощущение, что бабуля поймала небольшую амнезию. Не верится, что после увиденного в прихожей, она обошлась стандартным набором — шлында, сифилис, выселю.

— Спокойной ночи, — иду к себе.

Закрываю дверь и стою, не решаясь пройти в комнату. Мне кажется, что баба Нюра вот-вот опомнится, и закатит скандал с выселением. Но этого не происходит. Происходит тишина. Хозяйка только газетой шуршит — читает.

Нет, я не жалуюсь. Но это странно.

Крадусь к окну. Зачем крадусь? Сама не знаю. Могла бы нормально подойти, но у меня какой-то непонятный страх. Он волнующий, и это мне нравится.

Открываю шторы, смотрю вниз — девятка цвета мокрого асфальта на месте. Лихой сидит на капоте и… смотрит на меня. Чёрт возьми! Он будто знал, что я подойду к окну. Будто? Нет. Он точно знал.

Тело обдаёт жаром, дышать невозможно. Взгляд у Альфы — гипноз. Крепче сжимаю пальцами подоконник и закрываю глаза. Образ волка, как забитый гвоздь — не исчезает из моего сознания, а волнение быстро перерастает в возбуждение. Похотливый спазм внизу живота тут как тут, и пальцы мои сами тянутся к пуговицам на блузке. Расстёгиваю одну, вторую, третью… Стягиваю с себя тонкую кофточку и остаюсь в кружевном бюстгальтере. Мурашки от незнакомых раньше ощущений острыми иголочками врезаются в кожу. Прикусываю губу, и тихий стон вырывается сам собой. Заложница хулиганской эротической фантазии, непонятно откуда взявшейся — это я.