– И для этого вы привели целую компанию плохо воспитанных молодых людей, – усмехнулся Дронго. – Заходите в дом. Только вы один. Остальные могут подождать на лестничной клетке.

– Конечно, – согласился этот странный гость, громко сказав что-то на грузинском. Ребята покорно закивали в ответ.

– Проходите в комнату, – сказал Дронго, тщательно закрывая дверь. – Извините за беспорядок. Я не думал, что у меня будут такие гости. Я вообще не жду гостей в выходные дни.

– Я знаю, – серьезно ответил гость, проходя по коридору, заставленному книжными полками.

– Что-нибудь будете пить? – спросил его Дронго, когда они уселись наконец в кресла.

– Ничего, – покачал головой гость, – у меня к вам очень серьезное дело.

– Слушаю вас. Но сначала представьтесь.

– Меня зовут Давид, – сказал незнакомец. – Давид Гогия.

– Очень приятно. Как меня зовут, вы уже знаете.

– Я знаю. Я даже знаю вашу кличку – Дронго.

Ах, как здорово, восхитился Дронго. Кажется, в российской разведке уже продают агентов пачками, за любую подходящую сумму. Он почувствовал невольное уважение к незнакомцу; узнать его адрес и кличку было делом нелегким даже для ЦРУ или МОССАДа, а тут просто сидел пожилой грузин, так спокойно произносивший все его имена.

– Я не совсем понял, о чем вы говорите, – тем не менее сухо ответил он.

– Не нужно, – махнул рукой Давид, – я пришел не для того, чтобы вас разоблачать. Я пришел за помощью.

Это уже спектакль, раздраженно подумал Дронго. Или где-то в разведке решили таким образом на него воздействовать? Может, это новый трюк психоаналитиков?

– Я не врач. Какую помощь я могу вам оказать? – осторожно спросил он.

– Мне все известно, дорогой. Прости, я буду говорить на «ты», ведь я старше тебя на двадцать лет. Чтобы узнать твое имя, я дал миллион. Миллион долларов заплатил я, чтобы мне назвали самого лучшего, самого опытного, самого толкового специалиста.

«Как просто! – немного разочарованно подумал Дронго. – Заплати деньги – и тебе назовут любое имя, любого агента. Для чего тогда в мире такие мощные разведцентры? Все решает в конечном итоге миллион долларов. И больше ничего не нужно».

– Понимаю, дорогой, – сказал Давид, – ты думаешь, что я могу тебя выдать. Ради Бога, успокойся. Люди, сообщившие мне твое имя, меня строго предупредили. Если сегодня мы не договоримся, я уйду и больше никогда не вспомню твоего адреса и твоего имени. Но, ради всего святого, давай лучше договоримся.

– Ничего не понимаю. О чем мы должны договариваться? Вы пришли ко мне утром в воскресенье, сначала пытались сломать мою дверь, потом назвали какую-то птицу и теперь говорите, что мы должны договориться.

– Не надо смеяться, – поднял руку Давид, – у меня горе, дорогой. Большое горе. Я потерял своего единственного сына.

– У нас в городе?

– Я не знаю где. Но потерял. Скорее всего в Москве. Он полетел туда на встречу, и больше о нем никто не слышал. Я послал за ним двадцать человек. Они перевернули весь город, но моего Реваза не нашли. Не нашли.

Только теперь Дронго заметил эти мешки под глазами, красные воспаленные веки и дрожащие руки. Старик не играл, у него действительно было огромное горе.

Он принес воды из кухни, протянул стакан гостю.

– Выпейте и успокойтесь. Почему вы считаете, что я могу вам помочь?

– Я обращался везде. В милицию, в полицию, в частные бюро. Я просил помощи в разведке и контрразведке. Никто не смог найти моего Реваза. Но один человек сказал мне – есть такой специалист. Он найдет твоего сына из-под земли. От него невозможно что-нибудь спрятать. Он найдет Реваза, если… если… если не живым, то мертвым, – наконец выговорил Давид, и глаза его заблестели, – и назовет имя убийцы. Больше мне ничего не надо.