Ловлю. Ставлю ровно и тут же убираю руки.

Её тёмные волосы частично закрывают лицо, но мне до боли знаком такой взгляд. Глаза застыли в ужасе и непонимании. В них бегущей строкой читается немой крик: «Как мне жить дальше?».

— Пойдём, — решаю снова обнять её за плечи. Веду в сторону садовых качелей.

Она механически передвигает ногами, всхлипывая и всеми силами пытаясь успокоиться.

— Т-там Веста…

— С няней? — заканчиваю за неё. Кивает. — Хорошо. Посиди. Дыши глубже. Я сейчас вернусь.

Добегаю до флигеля, набираю в стакан прохладной воды из кулера и возвращаюсь к Яре. Вкладываю стакан ей в ладошку и сам зажимаю пальцы. Подношу к губам, слегка давлю на них стеклянным краем. Яра отмирает, делает несколько коротких глотков.

Всё ещё не понимаю, почему в таком состоянии она обратилась ко мне. Они вроде с соседкой неплохо общаются, я видел несколько раз. Чем я могу помочь женской истерике?

Сделав глубокий вдох, Яра медленно поднимается с качелей. Я за ней. Страхую, чтобы не упала. Не нравится мне её состояние.

— Может врача?

— Нет, — качает головой.

Смотрит на меня так, что сердце заходится до боли.

— Он мне изменяет… — её голос как хрупкое стекло падает и разбивается под нашими ногами на царапающие кожу осколки. — Мой Лев мне изменяет, — все жилы на её шее напряжены. Она буквально выдавливает из себя каждое слово. — Ты всё знал, Фин? —летит в меня. — Ну конечно ты знал, что мой муж мне изменяет! Ты же тенью за ним ходишь. Давно?

— Яра, успокойся, пожалуйста.

Я не знаю, что сейчас должен ей сказать. Есть ли правильные слова в такой ситуации?

— Давно?! — её безумно красивые глаза вновь наполняются слезами.

— Да, — отвечать тяжело, будто я признаюсь ей в собственной измене.

— Предатель. Вы оба предатели! — горько плачет, закрыв лицо ладонями. — Что мне делать теперь? — поднимает на меня совершенно растерянный взгляд. — Что делать, Фин? — доверчиво утыкается носом мне в рубашку и дрожит. — Я ничего не понимаю. Совсем ничего не понимаю. Почему? Как? Это… Это просто не может быть правдой. Если бы я не видела своими глазами. Если бы… Так больно. Мне так больно, Фин! Почему ты молчал?! — стучит по мне кулачками. — Ты поэтому перестал со мной общаться, да? Чтобы случайно не проболтаться? Ты его прикрывал всё это время? Или прямо с ним делал это? Фи-и-ин…

Я молча жру все обвинения, понимая, что ей надо выговориться. Её идеальный мир только что рухнул. Лев всё же где-то спалился.

Обняв Яру, крепче сжимаю в кольце своих рук, стараясь согреть и поддержать. Моя рубашка успевает промокнуть от её слёз.

— Давай сядем, — приподняв её над землёй, переношу к качелям и заставляю сесть. Присаживаюсь на корточки, вытираю ладонями слёзы с красивого лица.

— Почему ты молчал?

— Яра, я не имею право лезть в вашу личную жизнь. Я — телохранитель твоего мужа. Моя задача следить за тем, чтобы он был жив и здоров.

— Уходи, — тихо требует она.

— Пока Лев не приедет, не уйду. Только позвоню…

У меня Майя в машине заждалась уже. Она снова умница. Не терроризирует звонками, не дёргает сообщениями.

— Лев не приедет сегодня, — Яра отвечает безжизненным голосом. — Очень занят, родная. Много работы. Вырвусь в лучшем случае завтра к обеду. Поэтому Фина отпустил, чтобы он со мной тут не торчал зря. Пусть парень отдохнёт, — словно заучивала наизусть, произносит зло и болезненно. — Я только одному радуюсь. Что притормозила Весту перед его кабинетом и вошла первая. Он действительно был очень занят. Так сильно, что даже не заметил моего присутствия. Иди, Фин… Ты прав, это наша грязь. Мне просто надо было спросить, — рвано вздыхает. — У тебя есть сигареты?