Она поднимается, кладёт ладони на плечи и заглядывает в глаза с искренним беспокойством. Приятно. Я отвык, что за меня переживают.

— Мой руки. Буду тебя кормить. Заодно поговорим.

Легко целую свою женщину в лоб и отправляюсь в ванную комнату. Вспениваю мыло на ладонях, ещё раз взвешивая, правильно ли я поступаю. Может и нет. Зато это будет честно. Меньше всего хочу причинить Майе боль. Да и не в том ли смысл попытки построить совместную жизнь, чтобы доверительно открываться друг другу? От Нины я раньше скрывал только тяжёлые рабочие моменты. Всё личное делилось на двоих.

Вхожу на кухню и улыбаюсь. Майя всё же потушила картошку, как я просил. Мелочь, но чертовски приятно.

Садимся друг напротив друга. Вдыхаю запах специй, томата и разваренных овощей. Беру ломтик мягкого хлеба. Макаю в густой бульон. Она с замиранием сердца ждёт моего мнения.

— Очень вкусно, — прожевав, набираю овощи в ложку.

— Правда?

Вместо ответа, с удовольствием съедаю ещё и даже немножко урчу. Майя смеётся. Поднимается. Обходит стол и встаёт у меня за спиной. Обнимает, целует в колючую щёку.

— Тёма, — шепчет на ухо.

Меня накрывает звуком собственного имени.

— Мурашки, — смеётся она, рисуя подушечками пальцев по шее. — О чём ты хочешь поговорить?

— О нас. Точнее о моём прошлом. Иди сюда, — потянув её за руку, отодвигаюсь от стола и усаживаю на колено.

Майя обвивает мою шею руками. Я запускаю ладони ей под одежду, чувствуя бархат кожи и тепло женского тела.

Рассказ начинаю издалека. О том, как мы познакомились с женой. Она меня быстро покорила и приняла специфику моей работы. Я действительно её любил. Ревновал, хотел. Нам было хорошо вместе. Возвращался домой зная, что меня там ждут.

Плавно перехожу к беременности Нины. К тому, каким я был счастливым. Внутри всё полыхало, как в сезон лесных пожаров Сибири. А когда Нины и нашей дочери не стало, это же пламя стало превращать всё внутри меня в выжженную пустыню.

Я делюсь с Майей тем, как существовал после случившегося. Как постепенно возвращался к жизни. Как моё имя стало триггером. Ключом, открывающим дверь в прошлое. Семь лет прошло, а вспоминать всё равно больно.

Веду свою женщину в комнату и достаю заветную коробку с фотографиями. Показываю. Майя перебирает их с грустной улыбкой. Иногда смотрит на меня. Касается пальцами ладони.

— Я научился жить без неё, — целую тёмные мягкие волосы с тонким ароматом духов. — И на наши с тобой отношения, на вот эту совместную жизнь согласился осознанно. Ты дорога мне, — и это правда, несмотря на то что любить Майю у меня пока не получается.

— Но? — тихо спрашивает она.

— Жена клиента похожа на мою погибшую жену. Меня накрыло воспоминаниями…

— Ты думаешь о ней? Или влюбился заново? — в её голосе надрывом проскальзывает боль, но Майя быстро берёт всё под контроль.

Отложив фотографии, разворачивается ко мне и, встав на колени, касается ладонью щеки.

— Фин?

— Нет, не влюбился. Но да, иногда думаю. Скорее, не конкретно о ней. Не сравнивать, не прогонять через себя не получается. Это пройдёт. Я просто не привык ещё к тому, что Яра так похожа на Нину. Да и работаю я в основном с её мужем. В Питере так вышло, что меня на два дня приставили к ней. Совпало.

— Знаешь, — она хлопает меня по колену. Расставляю согнутые ноги, уперевшись ступнями в матрас. Майя убирает фотографии в коробку. Двигается ближе, обнимает. — Было бы удивительно, если бы ты забыл о таком прошлом. Да и первая любовь не забывается. Но так странно. Почему-то именно она чаще всего причиняет нам самую сильную боль. Я ценю, что ты поделился. Видеть, как потух твой взгляд, и искать причины в себе — то ещё удовольствие.