Распахнув шкаф, я каким-то совершенно новым взглядом рассматривала свой не внушавший ничего кроме странной брезгливости, гардероб.

– Что это, а? Вы что мебель чехлили и мне на сдачу нашили?! – сплюнула я, рассматривая древние платья самых невразумительных расцветок. – И, что это? Почему брюк нет? – нахмурилась я, только сообразив, что вроде как неприлично девице в брюках ходить. – А, в этом прилично? – прошипела я себе под нос, разглядывая платье бледно-желтого цвета в мелких цветочках. – Расцветки, как в дурдоме… – пробормотала я.

– Где? – опять переспросила бабка, так и не сумев перевернуться на спину. Точно глухая.

И, правда, где?

Тряхнув головой, выудила платье темно-синего цвета. Почему-то цвет показался… домашним каким-то? Словно я привыкла именно такое носить изо дня в день и в принципе меня это не раздражало. Наоборот даже, воспринимала, как броню за которой не видно ничего лишнего. Позволяет слиться с толпой…

Какой толпой? Да, кто бы знал?!

Странные ассоциации, но так или иначе, я натянула платье, наскоро причесалась и заплела свои пшеничного цвета волосы в толстую косу. Бросив недовольный взгляд на своё отражение, я будто впервые увидела себя. Этой зимой мне исполнилось двенадцать лет, но за счет своего грузного телосложения смотрелась я старше. И на фоне мачехи и сестры выглядела, конечно, не сказать, что красавицей. Несмотря на то, что каждое платье имело шнуровку, чтобы была возможность затянуть его потуже, меня это особо не спасало. Я была похожа на маленький толстый комод, хотя надо признать, что светлые волосы и глубокого цвета синие глаза были тем немногим, что меня действительно красило.

– Что ж ты так отожралась? – вдруг спросила у самой себя и едва не вскрикнула, потому как на мгновение показалось, что в ответ с зеркальной глади на меня смотрит кто-то совершенно незнакомый.

Поспешив закончить гляделки с зеркалом и бросив виноватый взгляд на тихо матерящуюся няньку, что всё ещё пыталась перевернуться, я поспешила на ужин.

Ступая по темным коридорам замка Изэр я вспоминала то время, когда только попала сюда. Странное дело, мне было всего два года, когда моя родная мама умерла. Обстоятельства её смерти, её внешность или то, кем была эта женщина было чем-то сокрытым пологом в моей памяти. Всё, что я о ней знала, было скупыми сведеньями, который поведала госпожа Брувер, потому как отец этой темы в принципе не касался. Первые осознанные воспоминания появляются уже здесь. И, как это ни печально, но единственное, что могу вспомнить из ранних образов – это слёзы. Я всё время была одна и всё время плакала. Кажется, за свою недолгую жизнь я успела порыдать в каждом коридоре этого замка. Моя чувствительность и плаксивость ко всему было тем, что давало повод родным и даже слугам испытывать мои нервы на прочность. Порой мне казалось, что эти люди ощущают странное наслаждение доводя меня до слёз.

– Не скули, – вдруг рыкнула сама на себя.

Ну, не то чтобы я себя никогда не оговаривала, но, когда время приходило погрустить, жалела я себя за всех родственников вместе взятых. Тем необычнее было то, что сама себя и осекла сейчас. И, странное дело, но почувствовала себя гораздо лучше.

Войдя в столовую, заметила, что сестра, мачеха и брат были уже здесь. Привычно заняв своё место в конце стола, мы все молчаливо ожидали отца.

– Пришла в себя? – как бы между прочим поинтересовалась Тэо.

Девушка была точной копией матери. Такая же миниатюрная, миловидная шатенка с вздернутым носиком и нарочито милой улыбкой. Разве что кожа у неё была чуть смуглее, чем у графини, да глаза цвета горького шоколада, совсем как у отца.