Проведя пальцем по всей ране, он отстранился, и я почувствовала, что вновь могу дышать, двигаться, говорить…

– Что вы… – просипела я, смотря как этот мужчина поднял передо мной указательный палец с моей кровью, которую собрал с шеи, и криво усмехнулся.

– Не стоит разбрасываться коли это самое ценное, что в вас есть, – сказал и, повернувшись ко мне спиной, направился в сторону своей лошади.

Я же испуганно прикоснулась к обожжённой шее, которую всё ещё пекло, но вопреки ожиданиям обнаружила лишь ровную, не тронутую никакими ножами, кожу.

– Кашпировский, мать его, – пробормотала я, продолжая глупо пялиться вслед ушедшему мужчине. – Не хрена себе дал установку…