Тяжело вздохнув и задумавшись, кто такие «бандуристы»? Я как следует налегла на Эдвина, запихивая его в повозку. В голове почему-то возник образ мачехи и её детей, играющих на каких-то нелепых струнных инструментах. Махнув рукой, решила, что пусть так. По крайне мере на моих нервах они точно отбренчались.

– Вот не надо так на меня смотреть, – усевшись напротив профессора, встретилась с его упрекающим взглядом. – Смею напомнить не на смотрины к жениху катим, а вообще не пойми куда, судя по той мути, что описана в книгах папаши, – поцокала я языком.

Карета тронулась, и я могла наблюдать сквозь мутное окошко, как мы проезжаем мимо пыхтящей гневом графини, которую отчаянно тащила в повозку Тэо и что-то ей выговаривала. Наши взгляды встретились и тут уж сама не пойму, почему губы растянулись в улыбке, а поднятый вверх средний палец, как символ моей крошечной победы устремился в окно на прощание с графиней. Взгляд Изабеллы Изэр злобно прищурился, а мне стало легко и хорошо на сердце. По крайне мере этого семейства с меня хватит.

– Ты хулиганка, – спустя пару минут выдал профессор.

– Ты, что же, только сейчас понял? – изогнув бровь, посмотрела я на мужчину. – Я тебе больше скажу, у меня кажется и с головой проблемы, – рассмеялась я, чувствуя небывалый подъем. – Вот, не поверишь, профессор, знаешь, почему я не плачу? Почему не боюсь отправиться не пойми куда и зачем? Нет, сначала-то я струхнула, конечно, – вспоминая свой припадок в столовой, – а потом подумала немного и решила, что, наверное, время пришло стряхнуть с себя эти нездоровые семейные связи. Я не люблю их, они – меня, и это было бы грустно, если бы нам не было настолько всё равно друг на друга, – почти шёпотом закончила я. – Хотя, есть и ещё кое-что, о чем я думаю…

– О, чем же? – немного грустно посмотрел на меня профессор.

– Ведь не может же быть так, что меня запросили просто потому, что кому-то это в голову взбрело? Значит, я зачем-то нужна… Надеюсь, только, что живой и невредимой.

На эти мои слова Эдвин с силой сжал моё запястье и ободряюще улыбнулся.

Что ж, на территорию дворца мы въехали спустя ещё несколько часов. Вопреки царившей в стране разрухе столица и сам дворец выглядели весьма пристойно. Пройдя досмотр на въездных воротах, мы въехали внутрь и наш обоз покатил по широкой дороге, вдоль которой были высажены хвойные деревья так похожие на острые пики, своей четкой геометрией форм. Мимо прогуливались придворные и вид их вовсе не напоминал изнурённой голодом и нищетой челяди. Когда же пришло время покинуть повозку, к нам подошел лакей, в форменной ливрее изумрудного цвета и попросил следовать за ним.

Не было никаких расшаркиваний. Он даже не поздоровался с нами, будто мы этакий багаж, который умеет передвигаться ножками. Возможно, я чего-то не понимала, но мне казалось, что именно так он и смотрел на нас. Разместили нас на втором этаже дворца, который толком и рассмотреть не удалось, поскольку завели со стороны кухни и тут же повели через неприметный коридор на второй этаж.

– Мы не знали, что вас будет двое, но ваш опекун может занять соседние покои. Вам же, – повернулся он уже ко мне лицом, – стоит привести себя в порядок с дороги, скоро за вами зайдут, чтобы проводить на аудиенцию к императору, – говоря всё это он даже не поднял глаз.

– Жуткий какой, – поделилась я с Эдвином, смотря в спину удаляющемуся лакею.

– Что ж, – тяжело вздохнул мужчина, – не будем терять времени. Тебе стоит привести себя в порядок перед встречей с императором.