Вторая, как и последующие за ней беременности, заканчивались выкидышами. Третий выкидыш и чистка после него поставили крест на моем желании родить и воспитывать своего ребенка. Врачи все как один твердили о невозможности зачать и выносить здорового младенца.

Муж к тому времени спился и деградировал. От интеллигентного молодого человека не осталось и следа. Постоянные пьянки и побои сделали свое дело – я собрала свои вещи и переехала в комнату общежития, предоставленную мне радиохимическим институтом, где я училась и вечерами подрабатывала лаборантом.

Замуж я больше так и не вышла. Все мои попытки забеременеть кончались крахом надежд. Смирившись с мыслью, что всю жизнь проживу одна, я с головой окунулась в научные исследования и разработки. Часто ездила по всему Советскому Союзу в поисках неизведанного и неизученного, а по возвращению в родные стены института, ставила опыты и делилась знаниями со своими студентами.

К пятидесяти пяти годам я получила высшую ученую степень - звание доктора наук, но выйдя на заслуженную пенсию, я уволилась с работы и всю свою оставшуюся жизнь решила посвятить детям из местного детского дома.

Прикупив домик в Подмосковье, выращивала овощи и фрукты. Мне одной много и не нужно было, а вот детям, лишенным родительской ласки и любви, лишнее яблочко было сродни чуду.

Пять лет прошли как одно мгновение. В тот злополучный день, когда произошла железнодорожная авария, я возвращалась из города, нагруженная до верху семенами и саженцами.

Было раннее утро, и многие пассажиры электрички мирно спали. Я, как истинный жаворонок, не могла уснуть, и чтобы не шуметь, в задумчивости уставилась в окно, наблюдая за движущейся за нами тенью и вспоминая свою молодость.

Мое внимание привлекла яркая вспышка на небе, а следом за ней почувствовала сильный удар. Электричка сошла с рельс и по инерции еще несколько метров двигалась вперед. Глухой удар ссади смял наш вагон словно гармошку. Истекая кровью, я потеряла сознание, чтобы проснуться прикованной к металлической балке.

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

В несчастье судьба всегда оставляет дверцу для выхода.

Мигель де Сервантес

Сознание возвращалось медленно, я будто выныривала из омута беспамятства и вновь в него погружалась. Не раз и не два ощущала, как мое тело бьется в конвульсиях, словно от удара тока, как меня периодически окатывают ледяной водой. Сколько по времени эта пытка продолжалась не знаю, но садисты, удовлетворившись моим состоянием, оставили меня ненадолго в покое.

Зрение, в отличии от слуха и голоса восстанавливалось с трудом. Я едва могла различить силуэт снующего туда-сюда человека. Он все время что-то делал, перебегая от одного стола к другому. И бубнил, бубнил, бубнил, словно старая карга, вызывая во мне острое чувство отторжения.

- Как особь? – услышала я голос, звучавший будто издалека.

С трудом повернув голову рассмотрела силуэт вошедшего. Он был намного крупнее бубнившего. Даже с моим зрением я могла с легкостью понять, что передо мной явно не человек. Крупная голова на не менее массивном туловище, две пары руки и две ноги. Кульминацией моего любопытства стал длинный стелящийся по полу хвост.

Осознание того, что я нахожусь не на родной земле, а передо мной явно не люди, проходило медленно. Ну никак не верилось в то, что меня могли похитить космические пришельцы. Ладно была бы молодой и здоровой, но ведь я далеко не первой свежести. Зачем им старуха, которая и так умрет через десяток лет?

- Все хорошо, Маэр! – довольным голосом произнес бубнивший. – Главное жива! Немного подкорректируем генофонд и можно отправляться на торги.