Наконец Лейка смилостивилась.

– Только имейте в виду – это страшная тайна! – объявила Лейка. – Я дала клятву вечного молчания. И вы тоже должны ее дать!

– Мы дадим! – быстро сказала Катя.

И Димка тоже торопливо закивал.

На самом деле никакой страшной клятвы с Лейки не брали. Наоборот, Итлинн намекнула, что Лейка может рассказать Кате о том, что видела. И даже не просто может, а должна. Потому что Катя им нужна.

– Она что, тоже ведьма? – спросила все еще потрясенная увиденным Лейка.

– Она – больше! – многозначительно заявила Итлинн. – Она – утраченная часть целого! Но ты ей об этом не говори!

– Ни за что не скажу! – пообещала Лейка, от волнения даже забыв спросить, что это за целое, которое потеряло Катю.

– Ну давай, рассказывай! – поторопила задумавшуюся Лейку Катя.

– Сначала – клятва! – напомнила Лейка. – Повторяйте за мной: я, ничтожное порождение великой силы…

В общем, Лейка плела, что в голову взбредет, и ей было прикольно, что даже самоуверенный и всезнающий Дима старательно повторяет за ней всякую белиберду. Наконец она решила – хватит. Объявила, что клятва принята. И теперь в случае разглашения тайны виновных ждет страшная кара.

– А теперь слушайте… – проговорила она страшным шепотом. – Я расскажу вам о великом, чудесном, потрясающем таинстве открытия Врат тумана…

Надо сказать, сначала ничего великого и чудесного не было. То есть, когда Лейка вслед за остальными Детьми Ши двинулась за Итлинн, внутри у Лейки было волнующе и прикольно. Но когда они вошли в озеро…

Лейка слишком поздно вспомнила, что она – в новеньких итальянских туфлях, которые, как всем известно, терпеть не могут воды. После «купания» их остается только выкинуть. Лейка не выскочила на берег только потому, что сообразила: туфли так и так пропали, а если повернуть обратно, то выйдет, что они пропали зря. Потому Лейка поспешно двинулась дальше, догоняя хлюпающий по грязной воде ковен.

А ковен, под водительством размахивающей метлой Итлинн, уходил все дальше и дальше. Вообще-то было довольно мелко – по колено. Но вода все равно была холодная. И на дне какой-то мерзкий ил. И туман становился все гуще, смыкался вокруг. Лейка уже понятия не имела, где берег, и порядком замерзла. И тут Итлинн запела. И остальные Дети Ши – тоже.

Это было очень красиво. Высокие, чуть приглушенные голоса, поющие на незнакомом языке.

А потом пение оборвалось, и все остановились. Лейка от неожиданности едва не врезалась в спину Наташи.

– Граница миров близко! – провозгласила Итлинн. – Я чую Хранителей!

– Оборони нас, Великий Дух! – дружно откликнулись Дети Ши.

– Они близко! – напряженным голосом сообщила Итлинн.

– Оборони нас, Великий Дух!

– Они алчут!

– Оборони нас…

Грязно-белые липкие клочья тумана казались плотными, как слякоть. Туман оседал на лице, и Лейка поняла, почему ее предупредили: не делать макияж. Лейка совсем замерзла. Она с завистью смотрела на Наташу и остальных, которые, казалось, совсем не чувствовали холода.

В руках Итлинн появился некий пузатый сосуд. Дети Ши прикладывались к нему, провозглашая неизменное:

– Оборони нас, Великий Дух!

Дошла очередь и до Лейки. Сосуд оказался термосом, уложенным в берестяной футляр. Лейка ожидала, что внутри что-нибудь спиртное, но там оказался какой-то травяной чай, невкусный, отдающий плесенью. Правда, горячий и сладкий.

– Не увлекайся… – шепотом сказала Итлинн, отбирая у Лейки термос. – Ну!

– Оборони нас, Великий Дух! – сообразив, пробормотала Лейка.

Термос снова двинулся по кругу. Когда он опустел, Лейка обнаружила, что ей уже не холодно.