— Мам, сейчас все в порядке, не переживай. — Я вновь протянул руку. В этот раз она встала и, прихрамывая на переднюю левую лапу, подошла ко мне. — Что произошло? — Голос дрогнул от волнения. Неужели отец опять принялся за старое? Конечно, у оборотней высокая регенерация, и то, что мать до сих пор хромает, говорит о том, что процедуры проводили совсем недавно. Через пару часов раны затянутся, но сам факт того, что маме причиняли боль, вызвал у меня бешенство.

Вцепившись руками в толстые прутья, я с силой сжал их, пытаясь подавить гнев.

Ярость закипала где-то глубоко в груди, на что по всему телу судорожными сокращениями отзывались мышцы — первые признаки приближавшейся трансформации. Видимо, действие сыворотки с каждым разом становится короче.

— Р-р-р-р… — мама тихо заворчала и, лизнув мои пальцы, ткнулась носом между решеткой. Это немного привело меня в чувство.

— Все хорошо, я держу себя в руках. — Сделав несколько глубоких вдохов, попытался успокоиться и подавить инстинкты убийцы. Если я обернусь в подвале, то никогда не выйду отсюда. Система защиты быстро распознает, что один из ликанов вне клетки, и выпустит нервнопаралитический газ. Сомневаюсь, что при первой трансформации я смогу взять под контроль разум зверя. Да и вообще не до конца уверен, что это возможно.

Мама жалобно заскулила и отошла от клетки, как бы намекая, что мне лучше уйти.

— Ты права. Постараюсь заглянуть к тебе в ближайшее время. — Встав, я слегка пошатнулся от того, что икроножные мышцы свело судорогой. — Ты только не оставляй попыток принять человеческий облик. Уверен, это возможно, — немного слукавил я, а мама лишь отвела взгляд. За столько лет она потеряла надежду вновь стать человеком.

— Я вернусь, — прошептал на прощание и вышел из подвала.

Даже спустя сотни лет мне по-прежнему было тяжело видеть маму в таком состоянии. Но это лучше, чем думать, что она мертва.

Сложно вспомнить, когда это случилось. Я еще был ребенком, когда ночью в родительской спальне раздался мамин крик. Она кричала так, словно ее разрывало изнутри. Это сейчас я понимаю, что с ней происходило, а тогда мне было очень страшно.

На утро отец с холодной отстраненностью сообщил мне, что мама умерла. На его лице не было ни единой эмоции, он просто вывалил эту новость и оставил меня одного наедине с горем.

Будучи уже взрослым после очередного приступа я остался в подвале. Точнее, отец не посчитал нужным переносить меня в комнату, решив, что мне будет полезно посидеть взаперти.

Я пришел в себя гораздо быстрее и смог спокойно выйти из клетки. Побродив по подвалу в поисках выхода, наткнулся на комнату с оборотнями.

Стоило мне войти, как ликаны злобно ощерили клыкастые пасти, все, кроме одного. Он спокойно подошел к прутьям, а потом что-то рыкнул. Как по команде все оборотни успокоились.

Тогда-то я и понял, что они сохранили разум, хотя бы частично.

Подойдя ближе, я узнал маму, не знаю как. Может, по глазам, может, по запаху. Это была она.

После такого открытия в душе затаилась обида на отца. Много раз я пытался поговорить о маме, но Верховный любыми способами уходил от этой темы.

От воспоминаний и обиды к горлу вновь подкатила злость. Чтобы отвлечься, достал сотовый и набрал номер друга.

— Сайрус! — Не успел я и рта открыть, как Виттор радостно заорал в трубку. — Рад тебя слышать! Как раз хотел тебе звонить!

— По какому поводу радость? — равнодушным голосом спросил я, но губ все равно коснулась легкая улыбка.

— Как это по какому?! Разве тебе еще не сообщили? Настало время нашего выхода!