Отец пытался удержать мое тело от полного оборота, а я просил его позволить мне окончательно принять облик зверя, чувствовал, что могу одержать верх над его разумом, но отец не хотел ничего слышать. Он боялся, что я навсегда останусь оборотнем, тогда его власти придет конец, хотя я до сих пор не мог понять, как это связано.

— Хорошо, — подозрительно легко согласился Верховный. — У меня есть для тебя хорошая новость.

— Для кого хорошая? Для тебя или для меня? — Я насторожился, ведь еще ни разу не слышал того, что для меня действительно было хорошо.

— Ты должен поступить в университет. — Отец задумчиво отбил дробь пальцами по дорогой столешнице.

— Что в этом хорошего? У меня и так чертова куча дипломов пылится на полке. Зачем мне поступать в университет? — Как и ожидалось, папина новость не предвещала ничего хорошего.

— А затем, что пора тебе выйти в свет. Перерыв окончен. Начнешь учиться… — Он посмотрел на мое скептическое выражение лица и запнулся. — Ладно, начнешь просто посещать лекции, активно изображать учебу и заводить новые знакомства. Твои имя и лицо должны быть на слуху.

— И куда в этот раз ты решил меня засунуть? Помнится, лет так восемьдесят назад ты проворачивал эту схему, когда продвигал меня в Верховный совет Советского Союза. — Борьба и махинации теневой власти меня никогда не интересовали, но отец периодически забрасывал меня в гущу событий. Видимо, очередной перерыв закончился, и пришло время вступить в игру. Но на фоне проблем со здоровьем это не самая хорошая идея, о чем я, собственно, и напомнил отцу: — А ты не боишься, что в самый неподходящий момент лекарства перестанут действовать?

— Не боюсь. Это повод для тебя относиться более ответственно к своему состоянию и не нарушать схему приема сыворотки. И вообще, над вопросом создания лекарства, которое навсегда избавит тебя от второй сущности, работают мои люди. — Отец пристально посмотрел на меня, но, не увидев радости на моем лице, тяжело вздохнул. — Пойми, я не могу позволить тебе обернуться. Мы не знаем, как оборотню вернуть прежний вид. Посмотри на тварей, что живут в подвале. Они безмозглые и безжалостные.

— И тем не менее это не мешает тебе использовать их как охрану и скармливать им провинившихся вампиров или людей. Они же подчиняются тебе!

— Использовать своего единственного сына в качестве цепного пса — непозволительная роскошь. Ты единственный наследник, и других у меня не будет. — Глаза отца потемнели и налились кровью, что свидетельствовало о высшей степени гнева.

— Зачем бессмертному наследник? — Я продолжал выводить его из себя, ведь гнев отца меня совершенно не трогал, а испорченная мебель и пара трупов среди обслуги — это ерунда.

— Несносный мальчишка! — наконец-то, вспылил он, изменившись в лице до неузнаваемости, подтверждая, что вторая сущность есть не только у меня. — Не забывай о том, что нас можно убить, хоть и сложно! А ты вместо помощи и опоры доставляешь мне одни проблемы! Вон с глаз моих!

Сохраняя спокойствие, молча встал и вышел из кабинета. Такие перепалки у нас не редкое явление. Я специально выводил отца из себя, чтобы хоть немного отыграться за боль, которую он добровольно причинял мне.

В длинном коридоре столкнулся с Самаэлем, он так торопился в кабинет к своему господину, что едва не сшиб меня с ног.

— А, Сайрус, это ты. Вижу, что тебе уже лучше. — Он оценивающе оглядел меня с ног до головы и участливо улыбнулся. Но я-то знал, как этот вампир на самом деле относится ко мне. Будь его воля, он бы давно всадил мне в грудь серебряную пулю.