Снова сработал колокольчик, и вошел Семен — брат Марго. Невообразимо пафосно задрав подбородок, он брезгливо осмотрелся по сторонам, будто где-то в холодильнике вместо сыра упаковали кусок конского навоза.

Он еще в прошлый раз не понравился мне, и сейчас впечатление нисколько не изменилось.

— В самом деле? — хмыкнул, отчего кончик его острого носа смешно дернулся. А я решила, что он стоял под дверью и подслушивал, иначе как смог узнать, о чем мы говорили. — И куда поедешь?

— Туда, где смогу получить образование. Страшно уезжать, но и всю жизнь провести, не увидев мир, еще страшнее. К тому же в этой дыре меня ничего хорошего не ждет, — призналась честно.

— И уже решила куда поступать будешь? — Семен скрестил руки на груди и оперся на косяк входной двери.

— Выбора у меня немного, в города-миллионники нет смысла и носа показывать с моим аттестатом, может, колледж какой-то или академия в областном центре. Страшно поступать через два года после окончания школы. — За рассуждениями не заметила, как снаружи за ручку двери ухватился дядя Веня — бывший работник нашего химзавода, но, когда его жена погибла, он забыл, что такое трезвость.

— Нельзя сюда, — рявкнул Семен и захлопнул дверь. — Аудиторская проверка. Приходите за чекушкой завтра.

В глазах дяди Вени на секунду мелькнула трезвость, но, пошатываясь, он развернулся и пошел вниз по крутым ступенькам крыльца, при этом тихо матерясь. Уж что-что, а материться бывшая интеллигенция любила.

Вечерний ливень обильно смочил крыльцо и поручни, отчего дядя Веня поскользнулся на ступеньке, балансируя, перешагнул две и приземлился на сырой асфальт, на котором валялась разбитая бутылка. Осколок впился ему в ладонь очень глубоко, даже Марго зашипела, будто сама порезалась.

— Сэм! — укоризненно шикнула она и вышла помочь дяде Вене.

Насмехаясь над сестрой и над тем, как она выбежала на улицу, чтобы помочь мужчине, он крутил на пальце перстень. Или печатку, я не особо разбиралась в мужских украшениях, но мне показалось, что я уже где-то видела подобное. Леша говорил, что цацки — для баб, а настоящие мужики носят треники и кроссы.

— Ты в курсе, что меня за это премии могут лишить? — возмутилась я таким поведением наглеца.

— И что? — фыркнул тот. — Ты все равно будешь увольняться. А если не знаешь, куда поступать, то попробуй вузы Мурманска. Думаю, Гоша будет рада.

— Гоша? Какой Гоша? — не поняла я.

— Та Гоша, которая Марго. Ты ей понравилась, а я не хочу мотаться с ней по всей России к ее друзьям «повидаться». Хватай доки и поехали с нами.

— Ты это сейчас серьезно? — с сомнением уточнила и перевела взгляд от Семена к окну, где, высыпав содержимое сумочки прямо на асфальт, Марго что-то искала.

— Вообще, я отвратительный стендапер. Гоша говорит, что я выпал из другого столетия. — Он лукаво улыбнулся и щелкнул языком.

— Да нормальный ты... вроде, — возразила я, хотя с удовольствием бы назвала его придурковатым.

А за окном Марго уже нашла, что искала, и, наложив какую-то губку на руку местного алкаша, начала перевязывать место ранения носовым платком дяди Вени, который одевался как щеголь, и в его нагрудном кармане всегда торчал белый уголочек.

— Ну так что? Согласна?

— Но я даже… как я поеду? — окончательно растерялась. — Документы не подала и факультет не выбрала. А жить где буду? С бомжами на картонке?

— Ой, не тупи, — отмахнулся Семен. — Гоша такую подружайку десятки лет искала, а ты, вместо того чтобы радоваться, на ровном месте проблемы устраиваешь. Я не привык сюсюкаться с людьми и уж тем более уговаривать. Мне важна конкретика! Понимаешь? — Он требовательно уставился на меня. — Так каков твой ответ: да или нет?