Нэйлия молчала, и я тоже не спешила заводить разговор. Служанке явно неприятно моё присутствие в её святая святых, не стоит доставлять ей ещё больше проблем. Я свалила нарезанный перец в миску и взялась за морковь. Поначалу дело шло бодро, но в какой-то момент рука с ножом неловко подвернулась, лезвие проехалось по мокрой поверхности морковки и прошлось мне по пальцу. Да так глубоко, что я невольно вскрикнула и поднесла палец ко рту. Из пореза тотчас начала сочиться кровь.

— Госпожа, что случилось? — Нэйлия, бросив только что вымытый пучок петрушки рядом с мойкой, шустро подскочила ко мне.

— Ничего страшного, просто немного порезалась, — пробормотала я, уже чувствуя, как болит палец.

— Ведь я говорила вам, что это не хозяйское дело. — В голосе Нэйлии слышался укор. — Теперь придётся отвлекать господина Адриэна, а он этого не любит…

— З-зачем отвлекать господина Адриэна? — Я отняла палец ото рта и наблюдала, как из пореза снова начинает вытекать кровь. — Просто дайте мне какую-нибудь тряпочку и помогите перевязать руку.

— Нет уж, госпожа. — Служанка уже вытирала мокрые руки о полотенце. — Порез надо обработать, а я не возьму на себя такую ответственность. Если потом у вас случится заражение, господин мне не простит. — И с этими словами непреклонная Нэйлия удалилась, что-то бормоча себе под нос.

Я слышала, как она тихо стучит в дверь кабинета и говорит:

— Господин Адриэн, простите, что беспокою, но у вашей супруги проблема, и я не могу её решить сама.

Потом — щелчок, и разговор стал доноситься очень слабо, поэтому расслышать хоть что-нибудь стало нельзя.

Первым моим порывом было убежать и спрятаться. В ванной, например: туда уж точно никто не сунется. Мало ли, что я там делаю. В то же время я прекрасно понимала, что Адриэн в любом случае уже знает о порезе, и смысла в прятках точно нет. Да и не смогу же я просидеть в ванной целый день! Он меня всё равно оттуда достанет.

Пока эти мысли панически метались в голове, снова раздался щелчок двери кабинета, шаги, и в кухне появился Адриэн. У меня тут же задрожали колени. Ну всё, сейчас начнётся. Муж в два шага преодолел расстояние до меня и остановился рядом. Я рассматривала его домашние туфли и не спешила поднимать взгляд.

— Показывайте палец, — раздался сверху уже ставший привычным холодный и приказной тон.

Я прерывисто вздохнула. Палец я зажимала правой рукой, чтобы кровь не залила всё кругом. И разжимать его было страшно.

— Элианна, вы меня слышите? Нэйлия, неси аптечку.

— Уже, господин Адриэн. — Служанка явно куда-то бегала, потому что слегка запыхалась.

— Найди средство против обмороков. На всякий случай. А ещё обеззараживающее и бинты.

Колени задрожали ещё сильнее. Даже вчерашняя заноза уже не казалась чем-то ужасным. А вот обработать глубокий порез… Мамочки!

— Элианна, вы же взрослая девушка, а не ребёнок. И вроде бы смелая. Давайте сюда руку. — И Адриэн довольно бесцеремонно ухватил меня за левое запястье.

— М-может, не надо? Оно… оно само пройдёт! — Собственный голос прозвучал жалко.

— И речи быть не может. Вас, конечно, посмотрит целитель, но первым делом нужно обеззаразить рану, и это я могу сделать сам.

Ну точно садист! Так и хочет сделать мне больно! Он без особого труда развернул мой сжатый кулак, и снова прозвучало нечто непереводимое.

— Не смотрите, — приказал муж. — Иначе снова отключитесь. Нэйлия…

Я услышала звон каких-то склянок, а потом Адриэн, видимо, сжалившись, предупредил:

— Сейчас будет больно. Терпите.

И не соврал. На палец полилась какая-то жидкость, и его обожгло так, что у меня слёзы брызнули сами собой. Я едва удержалась, чтобы не заорать в голос, и только всхлипнула.