Следствием Первой мировой войны, несомненно, стали нестабильные границы и напряженность в большей части Европы. Но именно Адольф Гитлер был главным архитектором нового ужасающего мирового конфликта, унесшего жизни миллионов людей и поглотившего в конце концов и его самого. Однако интригующим парадоксом является факт, что первое столкновение Второй мировой войны, в котором Ян Кен Чжон впервые был взят в плен, произошло на Дальнем Востоке.

1 июня 1939 г. командир-кавалерист Георгий Жуков, невысокого роста, но крепко сбитый, получил приказ срочно явиться в Москву. Начатая Сталиным в 1937 г. чистка Красной Армии все еще продолжалась, поэтому Жуков, которого однажды уже обвиняли в неправильном воспитании кадров, предположил, что в этот раз его объявят «врагом народа», а потом он попадет в «мясорубку» Лаврентия Берии, как называли систему ведения допросов в НКВД.

В безумии «Большого террора» высшие и старшие офицеры были в числе первых, кого расстреливали как троцкистско-фашистских шпионов. Около 30 тысяч из них были арестованы. Многих самых высокопоставленных военачальников расстреляли, а большинство арестованных под пытками вынудили подписать нелепые признания. Жуков, который был близок к целому ряду людей, ставших жертвами террора, уже два года, с самого начала репрессий, держал наготове вещмешок со всем необходимым в тюрьме. Ожидая этого момента так долго, он написал жене прощальное письмо. «У меня есть просьба к тебе, – начиналось это письмо, – не раскисай, держись твердо и постарайся с достоинством перенести наше печальное расставание».

Но когда Жуков приехал в Москву, его не арестовали и не отвезли на Лубянку. Ему было приказано явиться в Кремль на встречу со старым приятелем Сталина по Первой Конной еще со времен Гражданской войны маршалом Климентом Ефремовичем Ворошиловым, который на тот момент занимал пост Народного комиссара обороны. Во время репрессий этот «посредственный, безликий, недалекий» солдат укрепил свое положение, рьяно уничтожая талантливых военачальников. Никита Хрущев, с присущей ему «прямотой», позднее назвал его «самым большим мешком дерьма во всей армии».

Ворошилов приказал Жукову вылететь в Монголию, которая была союзником СССР. Там он должен был принять командование 57-м особым корпусом, в состав которого входили как советские, так и монгольские части, и нанести решающее поражение японской армии. Сталин был очень недоволен тем, что прежний командир корпуса почти ничего не добился. В условиях нависшей угрозы войны, исходившей от гитлеровской Германии, он хотел покончить с провокациями японцев, проводимыми с территории марионеточного государства Маньчжоу-го. Вражда между Россией и Японией имела давние корни еще со времен царизма, и унизительное поражение России в войне 1905 г. определенно не было забыто советским режимом. При Сталине советские силы на Дальнем Востоке были значительно усилены.

Для японских военных угроза большевизма стала навязчивой идеей. С момента подписания в ноябре 1936 г. Антикоминтерновского пакта между Германией и Японией напряженность на монгольской границе между частями Красной Армии и подразделениями японской Квантунской армии резко возросла. Обстановка сильно обострилась в результате целого ряда пограничных столкновений, происшедших в 1937 г., и крупного конфликта в 1938 г., известного как «чжангуфэнский инцидент», или бои у озера Хасан, расположенного в 110 км к юго-востоку от Владивостока.

Японцы также были недовольны тем, что Советский Союз поддерживал их врага, Китай, не только экономически, но также поставками танков Т-26, отправкой в Китай большого штата военных советников и целых эскадрилий летчиков-«добровольцев». В августе 1938 г. командование Квантунской армии стало все более открыто выражать недовольство нежеланием императора Хирохито позволить военным провести крупномасштабную операцию против Советов. Самоуверенность японских военных основывалась на ошибочном предположении, что Советский Союз не сможет нанести ответный удар. Генералы требовали карт-бланш на то, чтобы действовать так, как они считают нужным, во всех будущих пограничных инцидентах. При этом они руководствовались своими собственными интересами. Пограничный конфликт с Советским Союзом заставил бы Токио увеличить Квантунскую армию. В противном случае ряд ее частей и подразделений мог быть переброшен на юг для борьбы с войсками китайских националистов под командованием Чан Кайши.