«На что мне партия, на что мне комсомольцы, если гробят моих на селе. Разнёс бы и партию, и ЦК, не дают развернуться сельскому хозяйству» (санинструктор Кабалов, Тифлисский военгоспиталь, 1930);

«Комсомол с песнями прошёл по крестьянам ночью. Забрали всё: муку, картофель, печёный хлеб, колбасы, масло, сыр, огурцы, капусту, сапоги, даже детские пелёнки. Матери просили, целовали руки, чтобы оставили пелёнки, но их били и забирали всё» (из письма родственников неизвестному красноармейцу 11-го авиационного парка, апрель 1930);

«Если бы знала Красная Армия, что рабочие голодают – разнесла бы весь Советский Союз» (красноармеец 61-го стрелкового полка Сибирского военного округа в обращении к группе товарищей, весна 1930);

«Коммунизм – утопия и социалистического общества построить невозможно, идейной идейности у колхозников нет, так как труд оплачивается неодинаково. Центральные советские органы выбираются по форме, а по существу у власти стоят одни и те же лица» (младший командир Вармунд, член ВКП(б) с 1927 года, СКВО, декабрь 1930);

«Житуха никуда, там урожай плохой, люди в колхозах голодают и говорят… (отточие редакций) вашу мать, всё равно нам придётся с вами воевать» (красноармеец кавэска-дрона 28-й стрелковой дивизии СКВО Н.И. Прокопов, 1909 года рождения, член ВЛКСМ, 17 февраля 1933);

«Пусть жмут крестьян, это к лучшему. Так будет восстание, а я буду на стороне восставших» (красноармеец 82-го кавполка САВО Войниченко; в сводке особого отдела подчёркивалось, что подобные высказывания Войниченко допускал систематически, и аналогичные настроения отмечаются среди красноармейцев 83-го кавполка и артполка 3-й стрелковой дивизии САВО);

«В случае войны казачество Кубани будет на стороне противника советской власти» (красноармеец 83-го полка 28-й стрелковой дивизии СКВО Б.Г. Ивченко, 1910 года рождения, член ВЛКСМ, 11 февраля 1933).

За февраль – март 1930 года только в 220-м полку 74-й Таманской стрелковой дивизии СКВО особый отдел ОГПУ «изъял» от 280 до 340 красноармейцев из числа «социально-чуждых». В 1929–1931 годах было снято с должностей пятьсот представителей комначсостава по подозрению в неблагонадёжности.

ОГПУ начало проводить оперативные мероприятия в Вооружённых Силах ещё до формального старта коллективизации: из рядов РККА увольнялись бойцы и командиры, служившие в 1918–1922 годах в различных Белых армиях.

ОГПУ обращало особое внимание на потенциальных лидеров вооружённых восстаний против советской власти. В июле 1930 года после долгих розысков погиб в перестрелке в Армавирском округе полковник армии Деникина Н. Козлов. Более десяти лет он находился вместе с дочерью на нелегальном положении и создавал конспиративные боевые группы для организации вооружённых выступлений. Дочь полковника Козлова была захвачена чекистами, судьба её остаётся неизвестной.

В 1929–1933 годах существовало множество конспиративных организаций и групп в РККА. На сегодняшний день мы не имеем полной картины этого явления, тем более трудно определить, что было реальной организацией, а что существовало только в воображении чекистов. Но размах арестов и обилие спецсообщений особых отделов ОГПУ и политуправления РККА демонстрируют, что подпольная деятельность существовала и была распространена достаточно широко.

Зимой – весной 1930 года командир взвода 45-й стрелковой дивизии Украинского военного округа (УВО) Глущенко от имени «Союза Освобождения» распространил в своём подразделении несколько листовок. Вот фрагмент одной из них: «Граждане! Большевистский террор усилился, народ терпит страдания под большевистской кабалой коммунистов. Коммунисты стали теми же двурушниками, крестьянство превращают в колонию. За оружие против коммунизма. За свободу и труд, за свободную жизнь».