— Раж?! — лапочка в шоке. — Ты как тут?..

— Молчи! — рявкаю на жену, уничтожая взглядом Вову.

— Даря, что происходит? Как он здесь оказался? Почему он так смотрит на меня? — паникует гусь лапчатый.

Отвечаю по порядку: происходит трында, оказался я здесь как-то так, а смотрю без любви, потому что от гусятины у меня изжога.

— Со мной говори! — бью себя окровавленным кулаком в грудь. — Или обосрался?!

— Я… Я-а-а… Дарина!

Не понимает. Ладно, хрен с ним. Я дал гусю шанс сказать последнее слово, он им не воспользовался. Яблоко ему в жопу засуну и на стол. Стол накрыт уже.

— Раж, ты сдурел?! Не смей!

Девочка в панике пытается остановить оборот — хватает меня за руки, тянет на себя. Нет, дорогая, ничего не выйдет. Я уже в звериной ипостаси, шерсть дыбом. Сквозняк из дыры в потолке добавляет антуража — обрывки моей одежды под стук колёс поезда танцуют хороводы в воздухе.

Рычу на жену, скалю зубы, давая понять, что настроен крайне серьёзно и лучше ей не лезть в мужские дела. А теперь вернёмся к нашим гусям. Гоняю гада по вагону и офигеваю от его способностей. Первый раз вижу, чтобы человек бегал по стенам. Увлекательный марафон, но он заканчивается для упыря углом. Всё, Вовчик, ты допрыгался.

— Остановись, ненормальный! — жена хватает меня за холку двумя руками.

Мне встряхнуться разок — и лапа улетит на лавку, а я закончу начатое. Но что-то меня останавливает.

— Р-р-р-р! — угрожаю дрожащему гаду.

— Не трогай его! — кричит Дарина и тянет меня за холку. — Иначе я!.. Я забуду, что ты существуешь!

Слова лапочки выворачивают душу наизнанку. Она его защищает… Весь агрессивный запал сходит на нет. Хочется оказаться под полной луной и выть, выть, выть, пока чёртова мука, кромсающая мою душу, не утихнет.

Оборот.

Сижу на голой заднице на полу вагона, а под горлом стоит комок из несказанных слов. Но я не могу говорить. Только выть. Задрав голову, вою. Протяжно, долго, горько.

— Даря, срывай стоп-кран! — требует гусь.

А из угла не выходит, прилип к стенкам вагона. Обосрался.

— Замолчи ты! — бросает ему лапа и грохается рядом со мной на колени. — Раж, посмотри на меня, — обхватывает ладошками моё лицо, заглядывает в глаза. — Что случилось? Ты почему воешь? Тебе больно? Что, скажи?

И тут в этом полнейшем сюре, когда у меня в голове сплошное месиво, становится, очевидно — лапе на меня не плевать. Это как реанимация. Прямой массаж сердца, кислород и искусственное дыхание одновременно.

13. Глава 12

Я с ума с ним сойду! Свихнусь!

Надо же было додуматься догнать поезд, забраться на вагон и проломить крышу! Зачем?!Меня напугал до седых волос, Володю чуть не прикончил и ведёт себя как умалишённый.

— Раж, что случилось? — глажу зверя по щекам. — Объясни, умоляю!

Вместо ответа он бросает злой взгляд на моего напарника:

— Скройся… — цедит сквозь зубы. — Чтобы я тебя не видел!— орёт.

Владимиру два раза объяснять не надо: по стеночке он ползёт в конец вагона и юркает в тамбур. Вова мужик немаленький, но против разъярённого оборотня не пойдёт. И правильно. Я сама не знаю, чего ждать от волка.

Помогаю Раждэну встать, а у него все руки в порезах, в крови. Наделал дел…

— Я жду от тебя объяснений, — не прошу — требую.

— Что ты в нём нашла?.. — волк с психом плюёт на пол. — Был бы ещё мужик нормальный! Гусь!

— О чём ты?! — я вообще перестаю что-либо понимать.

— С работы уволилась и с этим… — кивает на дверь тамбура, — в другой мир рванула.

Такого отборного бреда я давно не слышала! Беру с лавки пакет документов и сую волку под нос:

— Я в командировке. И Володя тоже. Он мой охранник.